Отрицание смерти

Помните, мы говорили, что перенос не доказывает «эротизм», как ранее думал Фрейд, но на самом деле существует определенная «правдивость» в отношении ужаса человеческого состояния. Крайняя степень шизофренического переноса помогает нам понять это утверждение. В конце концов, одна из причин того, что мир шизофреника настолько ужасен, состоит в том, что он видит его без подавления эмоций. И поэтому объект переноса он так же видит во всем его благоговении и великолепии – об этом мы говорили ранее. Человеческое лицо – это действительно чудо; оно, конечно же, парализует своим великолепием, если принимать всю фантастичность его возникновения. Но обычно мы подавляем его чудодейственность, чтобы иметь возможность действовать беспристрастно и использовать лица и тела для своих собственных повседневных нужд. Можно вспомнить, как в детстве мы сталкивались с людьми, с которыми мы не смели заговорить или даже взглянуть. Вряд ли мы можем перенести такое поведение во взрослую жизнь, не нанеся себе серьезного вреда. Но теперь мы можем также отметить, что этот страх смотреть в лицо объекту переноса вовсе не обязательно означает того, что сказал на эту тему Фрейд: страх перед пугающим первобытным отцом. Это, скорее, страх перед реальностью, перед интенсивным сосредоточением природного чуда и силы; страх быть подавленным вселенное и ее истиной в том виде, в каком она существует, поскольку вся эта истина сфокусирована в одном человеческом лице. Но Фрейд прав в отношении тиранических отцов: чем страшнее объект, тем сильнее перенос; чем больше могущественный объект воплощает в себе природную силу мира, тем более ужасающим он может быть в реальности – безо всякого воображения с нашей стороны.

Перенос как страх смерти

Если страх жизни является одним из аспектов переноса, его сопутствующий страх всегда рядом. По мере того, как взрослеющий ребенок осознает факт смерти, у него появляется двойная причина искать укрытия у объекта переноса. Комплекс кастрации делает тело объектом ужаса, и теперь это объект переноса, который несет вес отодвинутого на второй план концепта causa sui. Ребенок использует объект переноса, чтобы обеспечить собственное бессмертие. Что может быть естественнее? Я не могу удержаться и не привести цитату Горького о Толстом, потому что она так хорошо подводит итог данному аспекту переноса: «Я не обездолен на этой земли, пока живет этот старик»[94].⁴⁶ Причина – глубина эмоций Горького. Это не просто желание или утешительная мысль: это больше похоже на движущую веру в то, что тайна и основательность объекта переноса предоставят одно убежище на всю жизнь.

Такое использование объекта переноса объясняет побуждение к обожествлению другого человека, постоянное возведение избранных людей на пьедесталы, присвоение им дополнительных способностей: чем больше их силы, тем больше переходит на нас. Мы участвуем в их бессмертии, и поэтому мы создаем бессмертных⁴⁷. Как образно выразился Харрингтон: «Я произвожу более глубокое впечатление на космос, потому что знаком со знаменитостью. Когда ковчег отправится в плаванье, я буду на нем»⁴⁸. Как выразился Ранк, человек всегда жаждет поиска источников собственного бессмертия. Группам это тоже необходимо, что объясняет постоянную нехватку героев:

Каждая группа, малая или большая, имеет «индивидуальный» импульс для достижения бессмертия, который проявляется в создании и заботе о национальных, религиозных и художественных героях… человек прокладывает путь для этого коллективного импульса к вечности…⁴⁹