Отрицание смерти

Чтобы преодолеть чувство внутренней пустоты и бессилия, [человек]… выбирает объект, на который он проецирует все свои человеческие качества: любовь, интеллект, смелость и т. д. Подчиняясь этому объекту, он чувствует связь с собственными качествами; он чувствует себя сильным, мудрым, смелым и защищенным. Потерять объект, значит подвергнуться опасности потерять себя. Этот механизм, идолопоклоннического поклонения объекту, основанный на факте отчуждения индивида, является центральным динамизмом переноса, который придает ему силу и интенсивность³².

Мнение Юнга было схожим: увлечение кем-то – это, в основном,

…постоянная попытка передать себя во власть партнера, который, кажется, состоит из всех качеств, которые мы не смогли реализовать в себе.

Адлера придерживался такой же точки зрения:

…[перенос] по сути маневр или тактика, с помощью которых пациент стремится закрепить свой привычный способ существования, заключающийся в постоянной попытке лишить себя власти и передать ее в руки «другого»³⁴.

Я привожу мнение этих авторитетных ученых по двум причинам: показать общую истину их взглядов, а также чтобы иметь возможность в дальнейшем поднять гораздо более широкие проблемы, которые возникают в связи с этими истинами. Уже сейчас мы можем увидеть, что перенос – это вопрос не какой-то трусости, а скорее основных проблем организменной жизни, проблем власти и контроля: силы противостоять реальности и поддерживать ее в порядке для дальнейшего существования и реализации.

Что может быть более естественно, чем выбрать человека и вместе в дальнейшем наладить диалог с природой? Фромм использует слово «идол», что является еще одним способом назвать ближайшие к нас объекты. Вот как мы понимаем функцию даже «негативного» переноса, или даже «ненависти»: он помогает нам закрепиться в мире, создать цель для наших собственных чувств, даже если эти чувства разрушительны. Мы можем заложить собственную основу как с помощью ненависти, так и с помощью покорности. На самом деле, ненависть дает нам больше энергии, поэтому мы наблюдаем ее возрастающую интенсивность в более слабых состояниях эго. Вот только ненависть усиливает чувства в отношении другого человека больше, чем тот этого заслуживает. Как сказал Юнг, «негативная форма переноса в виде сопротивления, неприязни или ненависти с самого начала придает другому человеку огромную значимость…»³⁵. Нам нужен конкретный объект для нашего контроля, и мы получаем его любым возможным способом. Как показал Сас[92], в отсутствие людей для взаимодействия и контроля мы можем даже использовать собственное тело в качестве объекта переноса³⁶. Боль, которую мы чувствуем, болезни, реальные или воображаемые, дают нам некоторую опору, не дают нам «выскользнуть» из мира или увязнуть в отчаянии полного одиночества и пустоты. Одним словом, болезнь и есть объект. Мы осуществляем перенос на собственное тело, как если бы это был друг, на которого мы можем опереться, или враг, который угрожает нам опасностью. По крайней мере, это заставляет нас чувствовать себя реальными и дает нам хоть какой-то контроль над судьбой.

Из всего этого мы уже можем сделать один важный вывод: перенос – это форма фетишизма, форма узконаправленного контроля, фиксирующего наши проблемы. Мы берем нашу беспомощность, нашу вину, наши конфликты, и фиксируем их на определенном объекте окружения. Объектом для проецирования может стать что угодно, даже собственные руки и ноги. Главное здесь наши собственные заботы; и если мы посмотрим на основные проблемы человеческого раболепия, то всегда их увидим. Как прекрасно сказал Юнг: