Отрицание смерти

Очень немногие, например, были впечатлены «героикой» «семьи Мэнсона». Если мы посмотрим на них в свете обсуждаемой нами групповой динамики, то сможем лучше понять, что нас шокировало – не только бессмысленные убийства, которые они совершили, но и что-то большее. Когда люди пытаются демонстрировать героизм с позиции добровольного рабства, восхищаться нечем; это все так машинально, предсказуемо, жалко. Группа молодых мужчин и женщин, которые отождествляли себя с Чарльзом Мэнсоном[89] и жили в мазохистском подчинении ему. Они были полностью ему преданны и смотрели на него как, в некотором смысле, на бога в теле человека. Фактически он целиком воплотил описание «первоначального отца», которое дал Фрейд: был авторитарным, очень требовательным к своим последователям и сторонником жесткой дисциплины. У него был напряженный взгляд, и для тех, кто попадал под его чары, не было никаких сомнений в том, что он обладал гипнотической аурой. Он был очень уверенным в себе человеком. У него даже была своя «правда» – его мания величия и идея захвата мира. Последователям это казалось героической миссией, в которой они имели честь участвовать. Он убедил их, что только следуя его плану, они могут быть спасены. «Семья» была очень близкой, сексуальные запреты отсутствовали. Даже посторонние люди привлекались в семью с помощью секса. Из всего этого кажется очевидным, что Мэнсон сочетал «эффект обворожения нарциссической личности» с «заразительность неконфликтного человека». Находясь под руководством Мэнсона, каждый мог свободно отбросить попытки подавления чувств и эмоций не только в сексе, но и в убийстве. Члены «семьи», похоже, не проявили сожаления, вины или стыда за свои преступления.

Люди были поражены этим якобы «отсутствием человеческих чувств». Но согласно динамике, которую мы изучали, мы приходим к еще более удивительному выводу, что сообщества убийц, такие как «семья» Мэнсона, на самом деле не лишены базовой человечности. Что делает их такими ужасными, так это то, что они гиперболизируют склонности, присутствующие во всех нас. Почему они должны чувствовать вину или раскаяние? Лидер берет на себя ответственность за разрушительный акт, а те, кто уничтожает по его приказу, уже не убийцы, а «святые герои». Они жаждут служить мощной ауре, которую он проецирует, и воплотить иллюзию, которую он им предоставляет, иллюзию, которая позволяет им героически преобразовать мир. Под его гипнотическим чарами и со всей силой собственных побуждений к героическому саморазвитию им не нужно бояться; они могут убивать совершенно невозмутимо. На самом деле, казалось, будто они считали, что делают своим жертвам «одолжение». Это, по-видимому, означает, что, включая жертв в свою «священную миссию», они наделяли их святостью. Как мы узнали из антропологической литературы, заложник, приносимый в жертву, становится священным подношением богам, природе или судьбе. Сообщество черпает жизнь из символической смерти жертвы, и поэтому жертва имеет привилегию послужить миру наиболее возвышенным способом: собственной самоотверженной смертью.

Таким образом, наиболее точным способом понимания сообществ убийц, таких как семья Мэнсонов, является восприятие их как магических преобразований, в которых пассивные и пустые люди, раздираемые конфликтами и чувством вины, получают свою порцию дешевого героизма, действительно чувствуя, будто они могут контролировать судьбу и влиять на жизнь и смерть. «Дешевого», потому что все происходит не по их воле, не благодаря их собственной смелости и не под воздействием собственных страхов: все делается с образом лидера, отпечатанным на их психике.

Более широкий взгляд на явление переноса