Отрицание смерти

Мы уже видели, как такого рода редукционизм по отношению к сексуальным мотивам довольно быстро загнал психоанализ в тупик, и как потребовалась череда выдающихся мыслителей, чтобы освободить психоанализ от этой навязчивой идеи Фрейда. Но в своей поздней работе, когда дело дошло до объяснения некоторых более широких понятий, сам Фрейд не был слишком обеспокоен своей одержимостью. То же самое относится и к его узкому сексуальному акценту на капитуляцию при переносе. В 1912 году он сказал, что тот факт, что перенос может привести к полному подчинению, был для него «безошибочным» доказательством «эротического характера» переноса²⁸ Но в более поздних работах, когда он все больше и больше акцентировал внимание на ужасе человеческого состояния, он говорил о стремлении ребенка к могущественному отцу как к «защите от странных высших сил», как следствие «человеческой слабости» и «детской беспомощности»²⁹. Тем не менее, эта формулировка не представляет собой абсолютный отказ от его более ранних объяснений. Для Фрейда Эрос охватывал не только конкретные сексуальные побуждения, но также и стремление ребенка к всемогуществу, к всеобъемлющему чувству, которое сопровождается слиянием с могуществом родителей. При таком обобщении Фрейд мог иметь одновременно и достаточно широкий, и вполне узкий взгляд на этот феномен. Это сложное сочетание частной ошибки и верного обобщения поставило перед нами трудную, требующую длительного решения задачу по отделению того, что является истинным и что является ложным в психоаналитической теории. Но, как мы выяснили ранее, обратившись к Ранку, кажется довольно убедительным, что если вы акцентируете внимание на ужасах внешней природы – как это делал Фрейд в своей более поздней работе – то вы говорите об общем состоянии человека, а не о конкретных эротических побуждениях. Можно сказать, что тогда ребенок будет искать слияния с родительским всемогуществом не вследствие наличия желания, а из трусости. И теперь мы переходим в совершенно новую область. Тот факт, что перенос может привести к полному подчинению, доказывает не его «эротический характер», а нечто совершенно иное: его «правдивый» характер, так сказать. Как Адлер с полной ясностью увидел задолго до Фрейда: перенос – это, по сути, проблема мужества³⁰. Как мы окончательно узнали от Ранка и Брауна, именно мотив бессмертности, а не сексуальности, должен нести бремя нашего объяснения человеческой страсти. Что означает это критическое смещение акцента для нашего понимания переноса? Действительно захватывающий и всесторонний взгляд на состояние человека.

Перенос как фетиш контроля

Если перенос связан с трусостью, мы можем понять, почему он возвращает человека к детству. Перенос отражает все попытки ребенка создать обстановку, которая обеспечит ему безопасность и удовлетворение. Ребенок учится действовать и воспринимать окружающую среду таким образом, чтобы избавиться от беспокойства. Но вот в чем фатальность переноса: когда вы настраиваете свой мир по принципу восприятия и действия, чтобы устранить то, что является для него базовым (беспокойство), вы фундаментально его фальсифицируете. Вот почему психоаналитики всегда понимали перенос как регрессивное явление, некритическое, желаемое, заключающееся в автоматическом контроле над своим миром. Сильверберг[91] дает классическое психоаналитическое определение:

Перенос указывает на необходимость получить полный контроль над внешними обстоятельствами… Во всем своем многообразии и множественности проявления… перенос можно рассматривать как устойчивый памятник полнейшего восстания человека против реальности и его упрямой настойчивости на пути незрелости³¹.

Для Эриха Фромма перенос отражает отчужденность человека: