Отрицание смерти

Это просто восхитительно: ну как можно доверять людям, которые выступают за приоритет культурно обусловленного морального кодекса, «ангельскую» защищённость от разложения тела, и кто в то же время отбросил всё это в своих самых интимных отношениях? Родители – это боги, которые устанавливают стандарты для самой большой победы, и чем более однозначно они сами воплощают это, тем более надежным будет подающая надежды личность ребенка. Когда они сами вовлечены в хрюкающие и кряхтящие занятия животных, ребенок находит это "отвратительным": чувство отвращения возникает, когда подрывается прямое значение происходящего. Вот почему, если он никогда не был свидетелем первичной сцены, ребёнок часто сопротивляется откровенным рассказам своего уличного приятеля о том, что его родители тоже, как и все остальные, вступают в половую связь. Насколько уместным было замечание Л.Н. Толстого о том, что столь многое отделяет его от новорожденного ребёнка, но столь малое – от ребёнка пяти лет; за эти пять лет ребёнок должен взять на себя все экзистенциальное бремя человеческого состояния. В действительности, не так уж много остаётся ему узнать об основах своей судьбы за всю свою оставшуюся жизнь.

Юнг увидел желаемое значение и центральную роль гермафродитного образа с большой ясностью и историческим размахом, так же, как и Ранк во всех своих работах, и Босс, и Браун. Нет ничего более красноречивого и точного, чем слова пациентки психоаналитика, фетишистки, которая «порицала отвратительную оболочку своего тела», сказав: «Я бы хотела сорвать эту кожу. Если бы у меня не было этого дурацкого тела, я была бы такой же чистой снаружи, какой чувствую себя внутри».