Отрицание смерти

Вот почему женщина требует заверений в том, что мужчина хочет «её», а не «только её тело»; она болезненно осознаёт, что в половом акте можно обойтись без её отличительной внутренней личности. Если её индивидуальность не задействована, то это не в счёт. Дело в том, что мужчина, как правило, хочет только тело, а общая личность женщины сводится к простой роли животного. Экзистенциальный парадокс исчезает, и не остаётся особой человечности, которая могла бы протестовать. Один из творческих способов справиться с этим положением вещей - это, конечно, позволить этому происходить и жить так: что психоаналитики называют «регрессией в служении эго». Человек на какое-то время становится просто своим физическим «я» и таким образом снимает болезненность экзистенциального парадокса, освобождаясь от чувства вины, связанного с сексом. Любовь - один из величайших ключей к такого рода сексуальности, потому что она позволяет индивидууму вступать в животное измерение без страха и вины, но вместо этого с доверием и уверенностью, что его отличительная внутренняя свобода не будет сведена на нет животной сущностью.

Первичная сцена

Эта глава подходит для обсуждения и другой психоаналитической идеи, которую многие легкомысленно обходили вниманием - так называемая «травма первичной сцены». Ортодоксальное психоаналитическое представление о ней заключалось в том, что, когда ребёнок стал свидетелем полового акта между родителями (первичная сцена), он получил глубоко укоренившуюся травму, так как не смог принять в нём участие. Фрейд говорил о фактической “стимуляции сексуального возбуждения при наблюдении за родительским коитусом” [21].

Представленная так грубо, эта идея кажется довольно невероятной, но мы должны помнить, что Фрейд гордился прежде всего своим открытием детской сексуальности. В умах других психоаналитиков эта идея подаётся немного иначе. Таким образом, как выразился Рохейм, первичная сцена представляет исполненное желание ребёнка воссоединиться с матерью; но он видит своего отца на том месте, где хочет оказаться сам, и вместо полной идентификации с заботливой матерью он ощущает «насильственное движение» борьбы [22]. Наконец, Ференци, который был увлечён изучением влияния родителей на ребёнка, придает делу ещё один отличный от категоричной формулировки Фрейда поворот:

“Если интимный родительский обряд наблюдается ребёнком в первый или второй годы жизни, когда его способность к возбуждению уже существует, но у него ещё нет адекватных выходов для этой эмоции, может появиться инфантильный невроз [23].”