Отсчёт. Жатва (СИ)

Я стала замечать, что магистр постепенно будто бы привыкал ко мне – разговоры становились длиннее, при других он уже не делал вид, что меня не существовало, да и доброжелательные нотки в его голосе звучали куда чаще. При более близком знакомстве нелюдимый угрюмый чародей превращался в умудренного годами наставника, способного что угодно объяснить простыми сравнениями. И теперь я понимала, откуда у Ардо – отца – взялась такая чудесная способность, ведь Ярай был и его учителем тоже.

Конечно же, я не удержалась и спросила, как так вышло, что оставленная на попечение дочь ученика стала женой, ведь именно в таком качестве изначально в его доме была Ирнэ. Среди магов разница в возрасте при браке не считалась чем-то зазорным, потому что Владеющие жили куда дольше простых смертных, и всё же здесь она бросалась в глаза – от Таши вызнала, что Яраю уже больше века, а сестре, если судить по генеалогическому древу, всего-то двадцать пять.

– Все Ашэ саму Хеффу смогут уболтать, это у вас в крови, – только и ответил Ярай, старательно пряча счастливую улыбку. Уже одна тень её на лице вызывала недоумение, потому что обычно магистр лишь усмехался или кривил губы, а тут, видимо, упоминание Ирнэ заставило лёд треснуть.

Преподавателем танцев стал Санри, причём учил он до того удивительно и увлекательно, что одним только менуэтом уроки не ограничились – кадриль, аллеманда, чакона, вольта, павана… названий было слишком много, но скоро я могла если не танцевать в совершенстве, так хотя бы шаги не путала и не мешала верно себя вести. Чайка заверял, что на первом балу мне было простительно совершать ошибки, а вот дальше одними его уроками обходиться не получится при всём желании – к иным балам готовились за полгода, собираясь специально и разучивая рисунок всех танцев.

– Просто представь! Весь зал танцует синхронно, все движения точны и выверены, никаких ошибок и отступлений, все повороты и жесты идентичны…

– Скука! – встрял развалившийся на диване Брик. – Тоска ведь зелёная. Нет, чтобы по-простому, по-нашему – прижал к себе девицу и скачешь. Покрутил, похлопал в ладоши – и всё, она уже твоя. Нет ведь, надо аки цапли по болоту выхаживать! За талию не хватай, ниже руку не опускай!.. Тьфу!

– Вот поэтому в дом Корушта отправили тогда меня, а не тебя, – фыркнул Чайка.

– Я разве ж жалуюсь? – оскалился рыжебородый. – С подвесками теми ведь не меня в итоге чуть не поймали!

Таши перестал объявляться, разве что время от времени вместе с письмами Яраю он передавал мне короткие записки, которые я, отчего-то безумно скучавшая по мэтру, складывала в отдельную шкатулку. А ещё не снимала кулон с опалом на длинной цепочке и кольцо, которые подарил Весташи, тогда как сделанные отцом артефакты не покидали теперь туалетный столик.

Кулон, к тому же, Ярай зачаровал таким образом, чтобы не имевший возможности покидать дом или хозяина Шуген мог ходить и со мной. Наличие рядом защитника успокаивало неимоверно, да и сам фамильяр соскучился по прогулкам за пределами дома – с затворником-магом у него редко выпадал шанс пройтись по той же набережной. Пользуясь случаем, я договорилась, что стану выгуливать усатую морду в обмен на рассказы об отце. Впрочем, делились со мной только какими-то пространными объяснениями, из которых вывод можно было сделать только один: отец не снимал маску, не выходил из какой-то роли даже перед Шугеном. У духов, конечно, есть преимущество над людьми, в том плане, что видели они куда больше доступного человеческому – пусть даже магическому – глазу.

Чужим сердцем оказалось не самое настоящее сердце, а артефакт – тот самый медальон с гранатом в серебристом плетении. А потом я вспомнила про Квиля и слова о том, что ньэннцы носят смерть в сердце. Значит, отец никак не мог умереть тогда – он ведь использовал артефакт и какое-то заклинание! Правда, сильно легче от этого осознания не становилось, потому что если бы не Таши, я так и осталась в нигде, отправленная туда до поры до времени отцом. Ну да, когда нужно что-то сохранить, проще всего это спрятать… но не живого же человека!

А ещё меня очень заинтересовала праматерь, которую как-то упоминал Шуген. В доме были и другие фамильяры, выполнявшие мелкие поручения самого магистра или служившие на подхвате у Шугена, но ни один из них разговорчивостью не отличался. Никаких проявлений характера у них также не наблюдалось, и потому такая общительность Шугена удивляла.

– Праматерь богов? Это одна из теорий, – ответил Ярай, когда я спросила его. – Боги же не могли взяться из ниоткуда, кто-то и до них мог существовать, верно?

– Но Шуген сказал, что она и была богами.

– Шуген много что может говорить, – покачал головой магистр. – Он – дух, всего лишь сознание древнего колдуна. Не стоит все его слова принимать на веру, потому что никогда не сможешь узнать наверняка, сколько в них правды. И есть ли она там вообще.

***