Оцепеневшие

На плече у них автомат, на ногах сапоги. А что еще надо?

Командир раздает приказы, и строй занимает свои места в грузовике с огромными колесами.

Без сомнений, я обязан стать военным. Причем обязательно водителем.

Время шло, интересы менялись. Стрельбу я забросил окончательно, но желание управлять военной техникой никуда не делось.

Школьные годы пронеслись незаметно. Выпускной класс, выпускники, и я единственный из параллели, кто мечтает попасть в армию.

Каждое утро отжимания. Пробежка. Гантели и турник.

Готовлюсь. Отмечаю в календаре дату. И вот настал день призыва.

Мы с другом явились в военкомат на медкомиссию.

Остается один шаг, и я солдат. Да не просто какой-нибудь там. Механик-водитель. Даже если предложат в спецназ, откажусь и буду проситься в автомобильные войска.

Я слышал, если сам попросишься, не откажут.

Военкомат. Тот еще цирк. Обязательная процедура – раздеться и в одних трусах, с тапочками на ногах, с листом для отметок в руке обойти всех врачей.

В коридоре выстраивается очередь бесштанных призывников. Галдят, хохочут. Мы с другом садимся на скамейку, ждем очереди, иногда смеемся над чьим-нибудь смешным анекдотом.

Как же звали моего друга?

Удивительно, насколько детально и точно помню те времена и никак не могу вспомнить имени лучшего друга. Знаю, что он там был. Знаю, по-моему, как выглядел. Но…

Не суть важно.

Призывники по очереди заходят в дверь, и никто не выходит. Похоже, так устроена система кабинетов, что из одного попадаешь в следующий и так по цепочке, по кругу до самого выхода в раздевалку.

Подходит моя очередь.

Захожу в кабинет.

– Встаньте левым боком, закройте правое ухо.

В принципе обыкновенный медосмотр. Один врач занимается мной, другой за столом заполняет листок и опрашивает другого призывника.

– Встаньте на весы, выпрямитесь, чтобы измерить рост.

Я встаю на весы. Буквально секунда.

– Проходи к столу.

Я сажусь ко второму доктору, аккурат в тот момент, как заходит в кабинет следующий бесштанный.

Осмотр продвигается быстро.

Все сводилось к: зашел, поговорил, карточку отдал, подождал, забрал и топаешь к следующему врачу.

Пока все идет как надо. Но расслабляться я и не собирался. На здоровье не жалуюсь, но кто их, врачей, знает.

Выищут что-нибудь.

Больше всего я переживал из-за зрения. Вроде как без очков хожу, но от постоянного чтения заметил, что зрение теряет остроту. Вижу нормально. Но кого я обманываю, единицей там и не пахнет.

Поэтому перед походом к врачу я вызубрил таблицу. Запомнил, где какая буква и на какой строчке. Даже если не увижу, по памяти назову.

– Закройте левый глаз, читайте.

Он тыкает указкой по таблице, я называю «И», «М». Строчка расползается, и я стараюсь вспомнить, что за буква в той области, куда он показывает. «Н», «К». Голос дрожит, сейчас дед все поймет.

– Закройте правый. Что за буква?

– «Ы».

– Еще раз посмотрите.

– А, нет. «Н». Это буква «Н».

Он двигает указкой.

– Эта?

– «Б».

Я глотаю сухим горлом, слышу, как стучит мое сердце. «Тук-тук». Он сейчас меня уличит. «Тук-тук».

В листке офтальмолог что-то пишет. Возвращает мне лист. Написано заветное «годен». Сердце ликует. Стучит еще громче, отдается громом в висках.

Удалось! Возможно, врач все понял, но решил подыграть. Плевать. Главное, зрение – «годен»! Плевать, что не вижу последнюю строчку. Плевать, я не собираюсь в снайперы.

Главное, годен.

Иду в следующий кабинет.

Изрядно замерз. Вроде батареи теплые, но замерз. Потерплю. Главное, прошел глазного. Одной ногой я уже сижу в БТР или танке.

Следующий кабинет.

– Спустите трусы.

Пронзительный взгляд доктора направлен на мой пах. Разглядывает, что-то отмечает.

– Поднимите член. Так-так.

Я послушно выполняю.

Любопытный доктор с очками на носу внимательно смотрит. Наклоняет голову набок. А его руки в резиновых перчатках. Нехорошие мысли лезут в голову. Зачем ему перчатки?

– Опустите. Так-так.

Он снова что-то пишет, а я стою со спущенными трусами, жду. Он все пишет и пишет. Смотрит и пишет. Роман строчит или с натуры срисовывает? Там в листе и места для записи столько нет…

– Все в порядке. Одеваемся.

В какой-то момент я было решил, что с моим прибором что-то не так. Строгий доктор с таким видом записывал… Но «все в порядке, одеваемся».

Подтягиваю трусы. Хорошо, что не пригодились его перчатки.

Тем временем на одного врача я ближе к своей цели. На один шаг я ближе к БТР или танку.

Дальше по коридору в очередной кабинет, к очередному врачу.

Это на самом деле я так рассказываю. В действительности все было слегка иначе. Военкомат пропитан отборной нецензурной бранью и всякими до того времени мне неизвестными экстравагантными ругательствами. Доктор обращался скорее «Эй, ты. Подойти! Ухо закрой. Да не это, придурок, ебанько конченый, другое ухо!». Иногда я искренне не понимал, чего от меня хотят, переспрашивал, в ответ на что выслушивал еще более сложные и непонятные конструкции.

Ладно.

Оставался кардиолог. Последний. И возле его кабинета образовалась толкотня. Кто-то прыгал от радости, другие стояли грустные.

– Кто последний?

– Я, – оборачивается парень с татуировкой какого-то зверя на плече.