Отшельник

Он свернул на Морской бульвар и с трудом пробрался по узкому тротуару, то и дело нагибаясь под свисающими гирляндами цветов и зонтиков, торчащих с балконов. Одни магазины уже закрылись; их владельцы опускали решетки. Другие, наоборот, игнорировали сиесту в надежде заработать лишние деньги. Два раза свернув, он дошел до улицы Богоматери Кармельской, где собралась такая же толпа. С приближением вечера народу в городе становилось все больше; почти все бросали машины где попало. Почти все в белом по случаю праздника. Юнцы с огромными пивными бутылками кричали с балконов. У входа в магазин электроники Кормака толпились дети; они глазели на какие-то разноцветные коробки. Эрхард вошел внутрь.

В торговом зале было не повернуться. Раскрасневшийся Кормак деловито показывал покупателю мобильный телефон. Сделка, похоже, на мази. За прилавком стоял молодой блондин с пышной шевелюрой; беседуя с какой-то дамой, он протянул ей чек. Эрхард направился к видеокамерам на штативах. Он пытался привлечь к себе внимание Кормака, но тот по-прежнему что-то объяснял клиенту. Кормак заметил Эрхарда только после того, как положил мобильный телефон в коробку и прокатал кредитную карту покупателя через считывающее устройство. Он с любопытством покосился на Эрхарда; Эрхард тут же направился в сторону подсобки.

– Значит, длинная рука закона до тебя не дотянулась? – поинтересовался Кормак, глядя на него поверх полки с видеокамерами.

– Откуда ты знаешь? – тихо спросил Эрхард, косясь в сторону входа.

– Чокнутый торговец чемоданами видел, как тебя вели в наручниках.

– На меня не надевали наручники… а в общем, да, я больше не под стражей.

– Видок у тебя неважный, – заметил Кормак.

– Ты должен мне помочь.

– Сюда, – пригласил Кормак, подталкивая Эрхарда за занавес из бус в подсобку. – Что случилось?

– Мне нужно позаимствовать одну из твоих видеокамер на пять – десять минут.

Кормак явно был не в восторге от такого предложения.

– Сегодня праздник Богоматери Кармельской. Я занят.

Эрхард пристально посмотрел на него:

– Ты моя единственная надежда.

– На что?

– На то, чтобы исповедаться в грехах. Мне нужно записать признание.

Вначале лицо Кормака посерьезнело; потом он расхохотался.

– Что ты натворил? Это имеет какое-то отношение к матери мертвого младенца?

– Можно и так сказать.

– И где ты собираешься записывать свое признание? Здесь, в моем магазине?

– Если можно. Лишь бы мне не мешали. И лишь бы меня никто не слышал.

– Тогда отправляйся на склад. Хоть обстановка там не очень, зато никого нет.

Эрхард вздохнул с облегчением и прислонился к стене.

– А потом что? Как ты намерен поступить со своей маленькой исповедью?

– Заберу пленку с собой и где-нибудь спрячу.

– Пленку? Друг мой, никакой пленки нет. Твои сведения устарели на много лет!

Эрхард не знал, что сказать.

– Значит, ничего записать нельзя?

– Конечно, можно. Но сейчас все цифровое. Тебе придется воспроизводить запись на компьютере. Я могу сохранить твое признание на флэшке, а ты заберешь ее с собой.

– Если только можно сделать это сразу же.

– Можно, но какое-то время понадобится на то, чтобы переписать файл.

– Сколько времени на это нужно?

– После того как ты надиктуешь… минут пятнадцать.

Эрхард производит мысленные подсчеты.

– Это слишком долго. Я не успею на корабль.

– Какой еще корабль?

– Можешь послать запись по почте или с курьером?

– Могу, – кивнул Кормак, но вид у него по-прежнему был скептический.

Эрхард понизил голос, чтобы их не услышали внизу:

– Помоги мне записать признание. Когда все услышишь, сам решай, хочешь ты мне помочь или нет. Если нет, я заберу запись с собой. Если да, отправь запись одному из моих друзей.

Кормак покосился на торговый зал:

– Тогда мы должны все сделать сейчас. Сию минуту.

– Я готов.

Кормак вынес из торгового зала большую камеру. Нажал несколько кнопок и просунул шнур под дверь склада, а затем внес туда треножник. Подтолкнул Эрхарда к стеллажу с коробками, включил матовую желтую лампочку под потолком.

– Поехали, – сказал Кормак. – Я записываю.

Теперь у Эрхарда больше не было времени на раздумья.

Он боялся, что не успеет рассказать все с самого начала. Он торопился и часто сбивался. Рассказал об избитом Крисе Джонсе, угоне судна, переносе груза с одного корабля на другой, о развалившемся контейнере, о лже-Джонсе, которого сбросили за борт. И о помощнике капитана по имени Хуан Паскуаль, который живет здесь, в Корралехо. Потом перешел к машине на пляже и младенцу в картонной коробке.

– Что?! – изумился Кормак.

– Машину унесло течением на четыре мили и выбросило на берег в Котильо.

Глядя перед собой, Кормак чиркнул старомодной бензиновой зажигалкой, закурил сигарету.