Читаем Оттенки жизни. Книга первая полностью

И именно я из них делаю стих.


Брожу неприкаян, и ты не со мной,

А чувства внутри о тебе,

Горишь для меня одинокой звездой

Ты светочем счастья в пустой темноте.


Я тихо мечтаю родною назвать

И жизнь разделить лишь с тобой,

Ведь всё, что я есть, я желаю отдать

Тебе, не поняв, что является мной.


* * *


Что-то грустное и чистое

Льётся по душе,

Будто свежее, лучистое

Покаяние

Вдруг её касается,

Грёзами овитое,

И преображается

Муками изрытое

Сердце в теплоте,

В пламенной тоске.


Но до жарких судорог

Жизнь нас пронимает,

Глас её к нам очень строг

И не познаваем.

Можешь ли излиться

Ты в любви своей,

Ведь никак забыться

Ты не властен в ней

В поисках своих,

В поисках пустых?


И что важно, не важно – не ясно,

Лишь вопросы одни

Прозвучат в тишине громогласно.

Где здесь место любви?


Бесконечные равнины

Пред тобой лежат,

Но они пустынны,

И в душе разлад,

Ведь куда тебе идти,

Не узнаешь ты.


* * *


Я твой образ храню

В потаённой тиши

Онемевшей души,

Лишь в него я смотрю,

Он один для меня

Выраженье любви,

Всей земной красоты

И желанья огня.

Лишь тебя я люблю,

Забывая себя,

Я о счастье молю,

Ни о чём не скорбя,

Но мольба в тишине

Без ответа летит,

И твой образ сокрыт

В онемевшей душе.


Элегия


Всё раскрыл я пред тобою,

Весь предстал в твоих очах,

Всё сказал в своих речах,

Но осталась ты немою.


Грустно, тягостно, беспечно

Я стою среди людей.

Что лишь миг, а что навечно

Может быть в любви моей?


Обезумев, в содроганьях

Встал, наверно, навсегда.

Да возможно ли куда

Обратить свой путь в стенаньях?


Одиноко и мятежно

Сердце треплется в груди,

Хоть пространство и безбрежно,

Больше некуда идти.


Нет ни сна и ни мечты,

На руках один лишь прах,

Ужас лишь один в глазах,

В духе – темень пустоты.


Холод, сумрак, призрак ночи,

Бледность моего лица,

И терпеть уже нет мочи,

То что вторит мне Луна.


И зачем так удушив

Душу, чувства, жизнь саму

И прекрасную мечту,

Невредим ушёл порыв?


То, что суще, есть любовь

И надежда, радость, гордость,

Счастья поисков упорность,

А в несчастье – жизнь лишь вновь.


* * *


Сердце твоё далеко от меня,

Неужто же в нём не найдётся огня

Сродни моему и сродни тем мечтам,

Что подарили бы счастия нам?


Я вижу страданье своё в пустоте,

Чувствую сердца осколки в себе,

На эту жестокую даль я смотрю,

Что-то в утеху потом говорю,

Но боль холодит мне по-прежнему кровь,

Так и не отдал свою я любовь.


Она затерялась, наверно, меж нами,

Тебя не достигнув моими словами.

Только она незаметно ушла,

Лишь пустота во мне место нашла.


Но почему же такое случилось,

Скажи, почему ты её не взяла?

Сердце, несчастное, в угол забилось,

От пламенных глаз ледяная зола

Только осталась, огню нет преград,

Что счастье двоим – одному будет ад.


Глава чувственности


* * *


Я хочу восхищаться тобой,

Влюбиться в изгибы невинного тела,

Я хочу наслаждаться тобой,

Лаская рукою их нежно и смело,

Я хочу, чтоб все истины мира

Воплотились в влечении тел,

И стать жертвами вакхова пира –

Их единственный был бы удел.


* * *


Затмевает глаза

Судьба,

И я знаю, что люблю

Тебя одну.


Грустный снаружи,

Весёлый внутри,

Зимней он стужи

И летней жары

Сам не причастный,

Мир мой, злосчастный,

В нём лишь любовь

Тешит мне кровь.


И я – лишь она,

Она – лишь судьба,

Неважно ей где,

Неважно когда,

Но главное мне,

Что ты это я,

А я это ты,

И вместе ли мы.


Грёзы, мечты –

Реальность моя

В них ты есть я,

А я – только ты.


Сегодня мне грустно

И хорошо,

Ведь больше не нужно

Мне уж ничто,

Только лишь этих

Играний словами,

Чем превратил их

Обоими нами.


* * *

Бывает так, что буря страсти

Живое чувство затмевает,

И тем порочно порождает

Она главенство чуждой власти,

Которое его свербит,

Но никогда не разрешит.


Томленье есть уход в обман

И внутрь сладостных мечтаний

Несуществующих желаний,

Которые глубоких ран

Ему наносят мигом смертным

И вожделеньем неуместным.


Ты осмотрись вокруг, пойми,

Что только с ней найдёшь ты счастья,

И сам безропотно прими

Закон людского сладострастья.


Вечернее одиночество


Немая песня вечера,

Романтический поиск души,

Столь страстно жажду встречи я,

Когда я – это будешь лишь ты

В таинственном свете заката,

Грядущей согрет темнотой,

Увлечённый твоей красотой,

Из которой не будет возврата.


Страстные мечты,

Но вокруг лишь тишина,

Не пойму, кто ты,

Сам овеян дымкой сна.


Сонет


Я хочу твою надежду ощущать в себе,

Я хочу в спокойной страсти быть наедине,

Быть с тобой одною, быть нигде, везде,

Быть самим собою в сладком забытье,


Чтобы сотворён был мир для нас одних,

Чтобы оказались только мы вдвоём

Сей ночи причастны сладостным огнём,

Чтобы луч рассвета бил для нас двоих.


Как моё желанье въестся в плоть твою,

Станешь ты моя, и будешь ты ласкать

Только ту надежду тайную мою,

Что смогла однажды тихо передать

Мне, не знавшем счастья, и одну мечту,

Коей оказалась ты способна стать.


ещё сонеты


Ресничек тайна, взоров нежность

И томный блеск твоих очей,

И нарочитая небрежность

Словечек – всё в душе моей.


И силюсь сам себя представить

Всё рядом с этим волшебством,

Но кажется лишь баловством

Себя поблизости поставить.


Ведь их неверное виденье

Часть смысла жизни для меня,

И тяжко будет то прозренье,

Когда мне на закате дня

Закравшееся внутрь сомненье

Откроет – то виденья сна.


__________


Внушаемый трепещущею силой,

Вздох каждый стал в новинку для меня,

Ведь он теперь одной лишь ради милой,

Перейти на страницу:

Похожие книги

Земля предков
Земля предков

Высадившись на территории Центральной Америки, карфагеняне сталкиваются с цивилизацией ольмеков. Из экспедиционного флота финикийцев до берега добралось лишь три корабля, два из которых вскоре потерпели крушение. Выстроив из обломков крепость и оставив одну квинкерему под охраной на берегу, карфагенские разведчики, которых ведет Федор Чайка, продвигаются в глубь материка. Вскоре посланцы Ганнибала обнаруживают огромный город, жители которого поклоняются ягуару. Этот город богат золотом и грандиозными храмами, а его армия многочисленна.На подступах происходит несколько яростных сражений с воинами ягуара, в результате которых почти все карфагеняне из передового отряда гибнут. Федор Чайка, Леха Ларин и еще несколько финикийских бойцов захвачены в плен и должны быть принесены в жертву местным богам на одной из пирамид древнего города. Однако им чудом удается бежать. Уходя от преследования, беглецы встречают армию другого племени и вновь попадают в плен. Финикийцев уводят с побережья залива в глубь горной территории, но они не теряют надежду вновь бежать и разыскать свой последний корабль, чтобы вернуться домой.

Александр Владимирович Мазин , Александр Дмитриевич Прозоров , Александр Прозоров , Алексей Живой , Алексей Миронов , Виктор Геннадьевич Смирнов

Фантастика / Исторические приключения / Альтернативная история / Попаданцы / Стихи и поэзия / Поэзия
Поэты 1820–1830-х годов. Том 1
Поэты 1820–1830-х годов. Том 1

1820–1830-е годы — «золотой век» русской поэзии, выдвинувший плеяду могучих талантов. Отблеск величия этой богатейшей поэтической культуры заметен и на творчестве многих поэтов второго и третьего ряда — современников Пушкина и Лермонтова. Их произведения ныне забыты или малоизвестны. Настоящее двухтомное издание охватывает наиболее интересные произведения свыше сорока поэтов, в том числе таких примечательных, как А. И. Подолинский, В. И. Туманский, С. П. Шевырев, В. Г. Тепляков, Н. В. Кукольник, А. А. Шишков, Д. П. Ознобишин и другие. Сборник отличается тематическим и жанровым разнообразием (поэмы, драмы, сатиры, элегии, эмиграммы, послания и т. д.), обогащает картину литературной жизни пушкинской эпохи.

Александр Абрамович Крылов , Александр В. Крюков , Алексей Данилович Илличевский , Николай Михайлович Коншин , Петр Александрович Плетнев

Поэзия / Стихи и поэзия