Ответный удар (Послешок)(Повторные толчки)

Внутри рыбаки и проститутки оторвались от выпивки. Однако бармен уже видел двух новоприбывших раньше. Когда он указал большим пальцем на лестницу и сказал: “Восьмая комната”, все расслабились — даже если новички не выглядели так, как будто они принадлежали, их знали, ожидали и, следовательно, не сразу представляли опасность.

Нога Рэнса тоже жаловалась на лестницу, но он ничего не мог с этим поделать. Судя по стонам и тихим ударам, доносившимся из-за тонких дверей наверху, большинство этих комнат использовались не для сделок с джинджером, а для гораздо более старых сделок.

Рэнс постучал в дверь с потускневшей латунной цифрой 8. “Ауэрбах?” — спросил звонивший француз.

”Кто еще?" — спросил он по-английски. Он не думал, что лягушка что-то знает, но это не имело значения. Его испорченный голос опознал его так же уверенно, как фотография на паспорте.

Дверь открылась. Ослепительный свет ударил ему в лицо. Еще один пронзил Пенни копьем. Комната была полна Ящериц. Все они направили автоматические винтовки на американцев. Воображаемый пистолет-пулемет Рэнса не принес бы ему ни черта хорошего. “Вы арестованы за торговлю имбирем!” — крикнул один из Ящеров на своем родном языке. “Мы запрем тебя и съедим ключ!”

Человек заговорил бы о том, чтобы выбросить ключ. Когда Ауэрбах поднял руки над головой, он не был склонен придираться к различиям в сленге. Он всегда знал, что этот день может наступить. Он обнаружил, что меньше напуган, меньше разъярен, чем представлял себе, что был бы или мог бы быть, если бы это произошло. Повернув голову к Пенни, он сказал: “Я же тебе говорил”. “О, заткнись”, - ответила она, но он все еще думал, что последнее слово за ним.

Нессереф всегда проверяла свой телефон на наличие сообщений, когда возвращалась домой после прогулки по Орбите. Как правило, сообщения, которые она получала, были рекламными объявлениями, некоторые доставлялись реальными представителями Расы, читающими сценарии, некоторые — полностью электронными. Она удалила оба вида без малейшего колебания. Никто и никогда не собирался убеждать ее в том, что она может ступить на путь к богатству, ответив на телефонный звонок от кого-то, кто, скорее всего, будет стремиться к его выгоде, чем к ее собственной.

Сегодня, однако, у нее был один другого рода. На ее мониторе появилось усталое мужское лицо. “Я Горппет из Службы безопасности", ” сказал он. “Я звоню из Канта, недалеко от Бреслау, в Великогерманском рейхе. Мы оба знакомы с Большим Уродом по имени Мордехай Анелевич. Пожалуйста, перезвоните мне в удобное для вас время. Я благодарю вас”. Его записанное изображение исчезло.

В какую беду попал Анелевич сейчас? Нессереф задумался. Телефонный код Горппета был частью сообщения. Она позволила компьютеру ответить, задаваясь вопросом, придется ли ей, в свою очередь, записать сообщение для него. Но она поймала его. “Лидер группы Малых подразделений Горппет слушает”, - объявил он. ”Я приветствую вас“. "И я приветствую вас. Пилот шаттла Нессереф, отвечаю на ваш звонок.”

“Ах. Я благодарю вас за то, что вы так быстро отреагировали", — сказал Горппет.

“Мордехай Анелевич для меня не просто знакомый”, - сказал Нессереф. “Как вы, вероятно, знаете, он мой друг. Судя по вашему звонку, я предполагаю, что теперь он мой друг, попавший в беду. Как я могу ему помочь?”

“Он действительно друг в беде”. Горппет сделал утвердительный жест. “Он находится в заложниках у нескольких представителей еврейского суеверия здесь, в Канте. Они вполне могут убить его. Возможно даже, что они уже убили его.”

“Подожди!” — воскликнул Нессереф. “Вы, должно быть, ошибаетесь. Анелевич сам принадлежит к этому суеверию.”

“Я говорил правду”, - сказал Горппет. “Вы же знаете, что у этих евреев в Польше есть бомба из взрывчатого металла".

“Я знаю, что Анелевич утверждал, что у него есть один”, - ответил Нессереф. “Я никогда не знал, было ли это правдой или всего лишь выдумкой, призванной произвести на меня впечатление”.

“К сожалению, это правда”, - сказал ей Горппет. “И евреи, похоже, не более невосприимчивы к фракционным дрязгам, чем любые другие Большие Уроды. Группировка, которая хотела нанести максимальный ущерб ”Дойче", захватила контроль над бомбой во время поздних боев и переместила ее в этот район".

“Я… понимаю”. Нессереф видела слишком хорошо, и ей не нравилось ничего из того, что она видела. “Что будет делать Дойче, если среди них разорвется такая бомба? Что они могут сделать?”

“Никто точно не знает, кроме их собственных высокопоставленных офицеров”, - сказал Горппет. “Никто не горит желанием это выяснять. Мы исходим из предположения, что у них больше оружия, чем они нам сдали. Все свидетельства убедительно указывают на это. Вот почему Анелевич согласился попытаться убедить этих евреев сдаться".

“Чтобы помочь Расе? Чтобы помочь ”Дойче"?" — сказал Нессереф. “Это необычайно великодушно с его стороны." Она выразительно кашлянула.