Ответный удар (Послешок)(Повторные толчки)

“Я уверен, что такие доказательства существуют”, - сказал Страха. “Я давал этот совет не тайно, а на собраниях высокопоставленных офицеров флота. Эти записи были бы сохранены”.

“Можем ли мы получить к ним доступ?” — спросил Превод. “Или они скрыты от всеобщего обозрения в соответствии с правилами секретности?”

“Я бы заподозрил последнее”, - сказал Страха. “Атвар не хотел бы, чтобы его некомпетентность демонстрировалась на всеобщее обозрение”. Он колебался. Когда он продолжил, его тон был недовольным: “И, я признаю, даже сейчас мы, возможно, не хотели бы, чтобы Большие Уроды узнали, насколько разделенными и неуверенными мы были в те дни. Они могли бы подумать, что эта болезнь все еще поражает нас. И, — кислота вернулась в его голос, — поскольку Атвар все еще командует, они могут быть правы.”

Превод вздохнул. “Без документации, судовладелец, как я могу надеяться включить этот инцидент в книгу?”

Страха тоже вздохнул. “Знаете, я здесь не пишу учебник по истории. Сноски не являются обязательными.” Он изучал Превод. Она была молода, умна и очень искусна в обращении со словами. Когда он нанимал ее, он думал, что этого будет достаточно. На самом деле он думал, что этого будет более чем достаточно. Теперь он подумал: "Может быть, я ошибался". Бросив взгляд в ее сторону, он спросил: “Вы когда-нибудь испытывали желание бросить вызов авторитету?”

“Почему, нет, судовладелец”. В ее голосе звучало удивление от того, что он задал ей такой вопрос. “Те, кто старше меня, как правило, являются старшими по уважительной причине. Они знают больше, чем я, и у них больше опыта. Не должен ли я учиться у них, вместо того чтобы пытаться заменить их мнение своим низшим суждением?”

Это был ответ, который должна была дать женщина этой Расы. Это был ответ, который дало бы подавляющее большинство мужчин и женщин. Страха знал об этом. Но услышав это сейчас, он безмерно расстроился. “Если те, кто стоит у власти, совершают ошибку, разве вы не должны указывать на это? Если вы не укажете на это, не будут ли они продолжать делать это — и, возможно, совершать и другие ошибки?”

“Их собственное начальство — это те, кто должен их поправлять”, - ответил Превод. “Это неподходящая роль для подчиненного”.

“Кто был начальником Атвара?” — спросил Страха. “Он совершал ошибки. Он делал их огромными партиями. Кто должен был указать ему на них? Здесь у него не было начальства. У него до сих пор их нет — и он, вероятно, все еще совершает ошибки”.

“На мой взгляд, пересказ прошлого, которое невозможно изменить, не принесет вам много читателей”, - сказал Превод. “Вы создали бы гораздо более интересную и захватывающую книгу, сосредоточившись на слабостях Больших Уродов и вернувшись к Гонке с информацией о том, какая группа тосевитов атаковала флот колонизации. Помните, большинство из тех, кто прочитает эту книгу, прибыли сюда как члены флота колонизации, а не флота завоевания.”

“Я понимаю это”, - сказал Страха. “Значит, вы хотите, чтобы это были занимательные и захватывающие мемуары, а не важные?”

“Если никто не читает это, как это может быть важным мемуаром?” Сказал Превод.

Клянусь Императором, как я хочу попробовать имбиря, подумал Страха. Клянусь Императором, как мне нужен вкус имбиря. Он воздержался, хотя это было нелегко. Он знал, что ему было бы труднее смириться с Преводом, если бы он попробовал. Тщательно подбирая слова, он сказал: “Одной из так называемых слабостей, о которых вы упомянули, была такая тщательная честность, что мужчина, обладавший ею, дал мне информацию, которая нанесла бы вред его собственной не-империи и его собственному виду, потому что он решил, что это правильно. Сколько мужчин и женщин этой Расы могли бы надеяться сравниться с ним? Но, возможно, это не позабавило бы моих читателей настолько, чтобы быть интересным”.

Он намеревался произнести эти слова с сарказмом. Но Превод воспринял их буквально, сказав: “При таких обстоятельствах многие хорошо подумали бы о Большом Уродце. Появление сочувствующего тосевита может стать интересной новинкой.”

“Мы оба используем язык Расы, — сказал Страха, — но мне интересно, говорим ли мы на одном языке. Может быть, мне стоит продолжить по-английски". Последнюю фразу он произнес на тосевитском языке. Он не пользовался им с тех пор, как сбежал из Соединенных Штатов.

“Что ты только что сказал?” Теперь в голосе Превода звучал интерес. Когда он сказал ей, она продолжила: “Тебе обязательно было учить этот тосевитский язык? Неужели Большие Уроды были слишком невежественны, чтобы выучить наш?”

“Тебе действительно следовало бы знать лучше”, - сказал Страха. “Некоторые из них не только говорят на нем, но и довольно хорошо пишут". Именно тогда он понял, что потерял самообладание, потому что добавил: “На самом деле, примерно так же хорошо, как и ты”.

Обрубок хвоста Превода задрожал от гнева. Она сказала: “Это смешно".