Ответный удар (Послешок)(Повторные толчки)

Всякий раз, когда в эти дни звонил телефон, будь то дома или на заводе по производству виджетов на реке Саскачеван, Дэвид Голдфарб отвечал на звонок с определенной долей опасения. Он также ответил на него, держа под рукой карандаш и бумагу, чтобы записать номера телефонов звонивших. Конечно, это не принесло бы ему никакой пользы с Бэзилом Раундбушем, но могло бы помочь с местными наемными работниками, если бы англичанин решил их использовать. Голдфарб никак не мог угадать, сколько комплектов скремблеров Раундбуш привез с собой.

“Виджеты реки Саскачеван”, - сказал он теперь, держа карандаш наготове. “Дэвид Голдфарб слушает”.

“Привет, Голдфарб. Мы встречались когда-то давным-давно, очень далеко отсюда. Ты помнишь?” Это был не голос Раундбуша. Это был совсем не британский голос. Этот акцент был американским, со странным акцентом. Парень на другом конце провода тоже говорил резким хриплым голосом, как будто он не вынимал сигарету изо рта в течение пяти минут со дня своего рождения.

Больше, чем что-либо другое, этот скрежет напомнил Дэвиду Голдфарбу о том, кем должен был быть звонивший. “Марсель”, - выпалил он, а затем: “Ты один из янки, которых Ящеры использовали, чтобы схватить Пьера Дютура”.

“Это верно", ” сказал американец. “Меня зовут Рэнс Ауэрбах, на случай, если ты не помнишь. Вам должно быть интересно услышать, что вчера вечером я ужинал с этим парнем по имени Раундбуш.”

У Гольдфарба уже был записан его номер. Он мог бы передать это полиции без всяких проблем. Напряженным голосом он сказал: “И я полагаю, ты собираешься сказать мне, что ты тот, кто планирует прикончить меня”. Все, что еще он мог бы передать полиции, тоже было бы кстати.

Но этот Ауэрбах сказал: “Господи, нет, ты чертов дурак. Я просто хотел убедиться, что ты знаешь, что старина Бэзил охотится за тобой. Я сказал ему оставить тебя в покое, черт возьми, а он велел мне помочиться на веревку. Так что я на твоей стороне, сынок.”

Долгое время никто не был на стороне Гольдфарба. На самом деле, это было не совсем так. Без помощи Джерома Джонса он вообще никогда бы не смог эмигрировать из Великобритании, а без Джорджа Бэгнолла он, возможно, все еще томился бы в бюрократическом подвешенном состоянии в Оттаве. Но Раундбуш и его приятели, казалось, были гораздо более полны решимости причинить ему вред, чем кто-либо другой хотел сделать ему добро. Он сказал: “Я знаю, что дорогой Бэзил в Эдмонтоне, спасибо".

“Это мило”, - сказал Ауэрбах. “Ты знаешь, что он собирается прикончить и тебя тоже?”

“На самом деле, да", ” ответил Дэвид. Говорить об этом было на удивление приятно. “Я принимаю все возможные меры предосторожности”. Их было жалко мало. И он мог сделать для Наоми и детей еще меньше, чем для себя.

“Я сказал этому сукину сыну, что он ответит мне, если попытается сделать с тобой что-нибудь неприятное”, - сказал Рэнс Ауэрбах. “Он не хотел этого слышать, но я все равно ему сказал. После того, как он отправил тебя во Францию, он, черт возьми, может оставить тебя в покое.”

“А ты сделал это?” Гольдфарб был откровенно поражен и, без сомнения, показал это. Рассеянно он задумался, что же это за имя такое Рэнс; янки могли придумать какое-нибудь странное. Но это не имело значения. Он продолжал: “И что он сказал на это? Ничего слишком доброго, как я полагаю.”

“Правильно с первого раза”. Ауэрбах кашлянул, затем пробормотал: “Черт!” Он сделал глубокий вдох, хрипение которого Гольдфарб мог слышать по телефону, прежде чем продолжить: “Нет, он был не слишком счастлив. Но с другой стороны, он не думает, что я могу многое сделать.”

Вспомнив, насколько физически пострадал американец, Гольдфарб опасался, что его бывший начальник Королевских ВВС был прав. Он не хотел этого говорить. Что он действительно сказал, так это: “Что ты можешь сделать?”

“Меньше, чем мне бы хотелось, черт возьми, из-за того, что я не собираюсь оставаться здесь очень долго. Но я уже поговорил кое с кем из здешних полицейских, — ответил Ауэрбах. “По той или иной причине канадцы относятся к таким вещам, как угрозы убийством, гораздо серьезнее, чем мы в Штатах”.

Это должно было быть забавно? Гольдфарб не мог сказать. Он сказал: “Ты должен относиться к подобным вещам серьезно, не так ли?”

Ауэрбах рассмеялся. Затем он снова закашлялся. Затем он снова выругался. Он сказал: “Это только доказывает, что вы никогда не жили в Техасе”. После очередного приступа кашля и очередного раунда тихих проклятий он продолжил: “Слушай, ты знаешь, где ты можешь достать пистолет, не заполняя формуляры с этого момента до следующей недели?”

“Нет”, - ответил Гольдфарб. Ему посоветовали — черт возьми, ему сказали — оставить свое служебное оружие, когда он приедет в Канаду. Он тоже это сделал и провел время с тех пор, как Бэзил Раундбуш впервые позвонил, жалея, что сделал это.

“Очень жаль”, - сказал американец. “Проблема с такими парнями, как старый добрый Бэзил и его приятели, в том, что они не играют по правилам. Если ты это сделаешь, то можешь оказаться дохлой уткой.”