Отвлечение

У меня перехватывает дыхание. Я не могу поверить, что мы ведем этот разговор.

— Прекрати, просто прекрати. Я не беременна и никогда не была, черт возьми!

— Но я слышал…

— Ты расслышал неправильно! Я даже не уверена, что именно ты слышал, из-за чего решил, что я беременна или когда-либо была беременна! — Знаю, что кричу, но я смущена и очень зла. Больше на себя за то, что подумала, что, возможно, ему нравилось мое общество немного больше, чем следовало бы. — Боже. Не могу в это поверить…

Айзек морщится и чешет шею. Я заметила, что это то, что он делает, когда чувствует себя некомфортно.

— Если бы это было так, ты же знаешь, что могла бы рассказать мне… верно?

— О боже, пожалуйста… просто перестань пытаться установить со мной связь. Это так странно по стольким причинам. — Я оставляю спрей рядом с тряпкой и направляюсь к двери. — Думаю, тебе следует уйти.

— Элли…

— Нет, пожалуйста. Это было достаточно унизительно. Я правда… — В голову приходит мысль. — Ты рассказал кому-нибудь? — Когда он не отвечает, вся моя спина выпрямляется и напрягается. Я поворачиваюсь к нему, направляя на него свой гнев. — Кому бы ты ни сказал, тебе лучше внести ясность прямо сейчас! Хорошо?

— Конечно. — Бормочет он и направляется к двери. — Мне так жаль. Я должен был сначала поговорить с тобой. Я просто не знал, как с этим справиться.

Я опускаю голову и закрываю глаза, желая, чтобы его не было, когда я снова их открою.

— Пожалуйста, просто уходи, пожалуйста.

— Хорошо. — Звенит колокольчик, когда открывается дверь, но я все еще не открываю глаза. — Мне правда очень жаль, Элоиза.

Я запираю за ним дверь и закрываю жалюзи, после чего, наконец, варю кофе. Удивлена, что Кристал не пришла посмотреть, из-за чего был переполох.

Я захожу в подсобку с двумя чашками ирландского кофе в руках, все еще чувствуя раздражение и смущение из-за того, что когда-то позволила себе поверить, что я могла нравиться Айзеку больше, чем просто его ученица.

— Ты никогда не догадаешься, что только что произошло, — говорю я, ставя чашки на столик перед диваном.

Поворачиваюсь к Кристал, готовая через нее высказать Айзеку все, что думаю, но обнаруживаю, что она подалась вперед на своем сиденье, уткнувшись лбом в руку. Другая ее рука безвольно свисает вдоль тела.

— Кристал? — Вот так неудобная поза для сна. Я улыбаюсь и отодвигаю ее плечо.

Ее голова кренится вниз, и мое сердце перестает биться.

— Кристал? — Шепчу я, мои руки отчаянно трясутся, когда я убираю ее серебристые волосы с морщинистого лба. Она не шевелится. Она не двигается. Моя рука взлетает ко рту, слезы застилают мне глаза. — Кристал, нет… нет. — Нет… Нет… Не сейчас. — Кристал, пожалуйста… — Я падаю перед ней на колени и еще раз трясу ее за плечо.

Она такая неподвижная, такая спокойная. Ее губы приоткрыты, но через них не проходит воздух, а веки, которые обычно трепещут, когда она дремлет, остаются закрытыми и неподвижными.

Я всхлипываю и пытаюсь нащупать в кармане свой телефон. Я не знаю, что делать.

Слезы обжигающими дорожками стекают по моим холодным щекам, мой большой палец скользит по экрану, изо всех сил пытаясь нажать нужные цифры.

— Мне… нужна скорая помощь.

Айзек

Я сижу, прислонившись головой к рулю, чувствуя себя полным идиотом. Я должен вернуться и извиниться еще раз. Как глупо с моей стороны. Я унизил бедную девушку.

Возвращение назад сделает только хуже.

Я отвлекаюсь от своих мыслей, когда тишину прорезает звук сирен, и мимо меня проносится машина скорой помощи с полицейской машиной на хвосте.

Чувство страха охватывает меня, я просто знаю… Не понимаю как, но я это чувствую. Я знаю, куда они едут. Наблюдаю за ними в зеркало заднего вида и молюсь, чтобы они не повернули налево. Если они повернут налево… Я боюсь думать.

Мое сердце плавится, когда они делают поворот. Я молился о любом другом повороте, но этого не случилось.

Я выезжаю со своего парковочного места и разворачиваю машину. Никогда раньше не гонялся за машиной скорой помощи, но это чувство у меня внутри… Я просто знаю, что что-то не так.

Это не мое дело; я должен просто поехать домой.

Вместо этого я обнаруживаю, что останавливаюсь у того же кафе, из которого недавно вышел, прямо перед машинами скорой помощи и полиции.

Я выжидаю мгновение, чтобы посмотреть, что происходит. Люди выходят из своих домов и магазинов и начинают собираться на другой стороне дороги. Многие из них прижимают руки к губам, явно напуганные не меньше, чем я.

Только когда несколько минут спустя выносят тело на носилках, укрытое покрывалами с головы до ног, я, наконец, выбираюсь из машины и проталкиваюсь мимо парамедиков и полицейских. Я игнорирую их приказы и ищу бедную девушку. Это неправильно, знаю, что неправильно, но молюсь, чтобы под этими покрывалами была не она.

Все мое тело покрывается испариной от паники, когда я врываюсь в подсобку, отчаянно желая увидеть ее огненно-рыжие волосы и горящие глаза.

Когда это происходит, переполняющее меня облегчение — непосильно, и, прежде чем я успеваю остановиться, я заключаю рыдающую девушку в объятия и прижимаю к себе.