Отвоёванная весна

- Пусть знает враг, что не отделаться ему одной полицией на советской земле!

- Мы должны создать врагу действительно невыносимые условия.

- Кому нужна сейчас операция на лесном большаке, в лесной деревушке?

- Правильно. Комариный укус.

- Хорошо. Но что ты предлагаешь? Наметь места удара.

- Город, - твердо заявляет Пашкович. - Железнодорожная станция.

- Минирование коммуникаций, - добавляет Рева.

- Вот мое предложение, товарищи, - говорю я. - Первый удар нужно нанести по Зернову, по этой перевалочной станции. Необходимо разгромить ее, сжечь бензин, идущий под Москву. Потом - собрания по селам. Заставим самих старост собирать народ. И уж их дело сообщать об этих собраниях фашистскому начальству или благоразумно промолчать.

- Добро! - радуется Рева.

- Затем удар по Суземке, - продолжаю я. - Там сидит фашистский комендант. Неприкосновенность районного городка - этой резиденции пусть маленького, но все же представителя фашистского командования - до какой-то степени незыблемый престиж «непобедимой германской армии». Такой удар выведет врага из равновесия. Не может не вывести! Весть об этом ударе мгновенно разнесется по округе. О нем узнают фашистские солдаты, идущие на фронт. Из уст в уста о нем передадут советские люди. Он неизбежно разрушит невозмутимое спокойствие фашистов, и волей-неволей они введут в городок свой гарнизон.

Только ли в этот городок? Конечно, нет. Ведь, если, скажем, сегодня мы нежданно нагрянем на Суземку, - кто может поручиться, что завтра не окажется под ударом Трубчевск? Им придется напичкать своими гарнизонами все соседние райцентры. А это уже роты, быть может, полки, отозванные с фронта. Это - наша победа, товарищи, наша ощутимая помощь армии... По-моему, основная, первоочередная задача - удар по райцентрам. Твое мнение, Лаврентьич?

- Но ведь нас шестнадцать человек, - замечает Бородавко. - Шестнадцать человек против райцентра? Не слишком ли смело?

- Разве обязательно захватить райцентр и держать его долгие дни и недели? - возражаю я.

- Точно! - бросает Рева.

- Разве и в этом случае враг не поставит гарнизона в городе, чтобы обезопасить себя на будущее? - продолжаю я. - Разве в конечном итоге будет другой результат?

- Ясно: мы можем начать, - говорит Пашкович. - Мы должны начать. Даже если нас только шестнадцать. Надо только правильно выбрать объект, хорошо разведать его, продумать все детали.

- Значит, в первую очередь райцентры? - спрашивает Богатырь.

- Чекай, политрук, - перебивает Рева. - Свет клином, что ли, сошелся на райцентрах? А железные дороги? Скажем, магистраль Киев-Москва? Там небось тоже не густо с гарнизонами.

- Правильно, Рева! - подхватываю я. - Будем рвать мосты, громить мелкие станции, пускать под откос эшелоны. Это тем более под силу нам. Ведь дело в конце концов даже не столько в том, что полетят под откос несколько вагонов с орудиями, с фашистскими солдатами. На первых порах главный эффект будет все тот же: враг снимет с фронта войска для охраны дорог. Пусть охраняют каждый мостик, каждый полустанок, каждый километр пути. Это новые роты, новые полки... Итак, наша задача: навести удар на себя, заставить врага нервничать, обороняться, ждать нападения в любом месте, крепко-накрепко приковать как можно больше фашистских солдат к Брянскому лесу. Это наш долг перед армией, план наших действий, наш генеральный план.

- Ну что ж, товарищи, - заключает Бородавко. - Предлагаю поручить комиссару от имени нашего командирского собрания разработать этот план.

- А что, если сделать так, - обращается к Бородавко Захар Богатырь. - Созвать сегодня партийное собрание и на нем поставить доклад комиссара? В пределах сохранения необходимой конспирации, конечно.

Внимательно приглядываюсь к Богатырю: этот политрук, вдумчивый, осторожный, не бросающий слов на ветер, все больше располагает к себе.

- Обед, партизаны! - громовым голосом объявляет Рева.

Обед проходит шумно и весело. Остроумный Васька Волчков неистощим в своих шутках, с ним соревнуется Рева, и за столом то и дело вспыхивает смех.

Уже многие встали из-за стола. Разморенные теплом и сытным обедом, они лениво ходят по хате, подыскивая удобное место для сна. Только Ленька Скворцов с озабоченным видом возится около своего приемника, готовясь принимать сводку.

Захватив Ваську, мы с Пашковичем выходим во двор: Волчков должен связаться с Сенем, разведать каждую пядь земли на подходах к Зернову, проникнуть на станцию, определить численность гарнизона, его распорядок дня - одним словом, разузнать все, что нужно для подготовки операции, - и мы напутствуем его перед дорогой.

Возвращается с задания наша боевая группа - усталые, вымокшие, но довольные.

Стрелец коротко докладывает:

- Два моста сожжены, паровоз приведен в негодность.

Ларионов разочарованно ворчит:

- Ну какая это операция, товарищ комиссар. Ни драки, ни трофеев. Даже стыдно людям рассказать.