Овод

"Yes, sir; if you don't know how to keep your mistress when you've got her, you can't complain if other men take her.	- Да, сударь! Не сумели удержать девушку -пеняйте теперь на себя.
My son has blood in his veins, not milk and water; he comes of the Romany folk."	У моего сына в жилах кровь, а не снятое молоко. Он цыганского племени!
"Ah, you are a gipsy!	- Так вы цыганка!
Zita has gone back to her own people, then?"	Значит, Зита вернулась к своим?
She looked at him in amazed contempt. Apparently, these Christians had not even manhood enough to be angry when they were insulted.	Старуха смерила его удивленно-презрительным взглядом: какой же это мужчина, если он не способен даже разгневаться, когда его оскорбляют!
"What sort of stuff are you made of, that she should stay with you?	- А зачем ей оставаться у вас? Разве вы ей пара?
Our women may lend themselves to you a bit for a girl's fancy, or if you pay them well; but the Romany blood comes back to the Romany folk."	Наши девушки иной раз уходят к таким, как вы, -кто из прихоти, кто из-за денег, - но цыганская кровь берет свое, цыганская кровь тянет назад, к цыганскому племени.
The Gadfly's face remained as cold and steady as before.	Ни один мускул не дрогнул на лице Овода.
"Has she gone away with a gipsy camp, or merely to live with your son?"	- Она ушла со всем табором или ее увел ваш сын?
The woman burst out laughing.	Старуха рассмеялась:
"Do you think of following her and trying to win her back?	- Уж не собираетесь ли вы догонять Зиту и возвращать назад?
It's too late, sir; you should have thought of that before!"	Опоздали, сударь! Надо было раньше за ум браться!
"No; I only want to know the truth, if you will tell it to me."	- Нет, я просто хочу знать всю правду.
She shrugged her shoulders; it was hardly worth while to abuse a person who took it so meekly.	Старуха пожала плечами - стоит ли оскорблять человека, который даже ответить тебе как следует не может!
"The truth, then, is that she met my son in the road the day you left her, and spoke to him in the Romany tongue; and when he saw she was one of our folk, in spite of her fine clothes, he fell in love with her bonny face, as OUR men fall in love, and took her to our camp.	- Ну что ж, вот вам вся правда: Зита Рени повстречалась с моим сыном на улице в тот самый день, когда вы ее бросили, и заговорила с ним по-цыгански. И хоть она была богато одета, он признал в ней свою и полюбил ее, красавицу, так только /наши/ мужчины могут любить, и привел в табор.
She told us all her trouble, and sat crying and sobbing, poor lassie, till our hearts were sore for her.	Бедняжка все нам рассказала - про все свои беды -и так плакала, так рыдала, что у нас сердце разрывалось, на нее глядя.
We comforted her as best we could; and at last she took off her fine clothes and put on the things our lasses wear, and gave herself to my son, to be his woman and to have him for her man.	Мы утешили ее, как могли, и тогда она сняла свое богатое платье, оделась по-нашему и согласилась пойти в жены к моему сыну.
He won't say to her:	Он не станет ей говорить: