Овод

In the moment of riding away, he glanced back to see whether his leader was in need of help.	Но прежде чем ускакать, он обернулся: не нужно ли помочь предводителю?
The roan was close at hand, and in another instant all would have been safe; but as the figure in the scarlet cassock stepped forward, the Gadfly suddenly wavered and the hand with the pistol sank down.	Чалая стояла близко. Еще миг - и все семеро были бы спасены. Но как только фигура в пунцовой кардинальской сутане выступила вперед, Овод покачнулся, и его рука, державшая пистолет, опустилась.
The instant decided everything.	Это мгновение решило все.
Immediately he was surrounded and flung violently to the ground, and the weapon was dashed out of his hand by a blow from the flat of a soldier's sword.	Овода окружили и сшибли с ног; один из солдат ударом сабли выбил пистолет у него из руки.
Marcone struck his mare's flank with the stirrup; the hoofs of the cavalry horses were thundering up the hill behind him; and it would have been worse than useless to stay and be taken too.	Марконе дал шпоры. Кавалерийские лошади цокали подковами в двух шагах от него. Задерживаться было бессмысленно.
Turning in the saddle as he galloped away, to fire a last shot in the teeth of the nearest pursuer, he saw the Gadfly, with blood on his face, trampled under the feet of horses and soldiers and spies; and heard the savage curses of the captors, the yells of triumph and rage.	Повернувшись в седле на всем скаку и послав последний выстрел в ближайшего преследователя, он увидел Овода. Лицо его было залито кровью. Лошади, солдаты и сыщики топтали его ногами. Марконе услышал яростную брань и торжествующие возгласы.
Montanelli did not notice what had happened; he had moved away from the steps, and was trying to calm the terrified people. Presently, as he stooped over the wounded spy, a startled movement of the crowd made him look up.	Монтанелли не видел, что произошло. Он успокоил объятых страхом людей, потом наклонился над раненым сыщиком, но тут толпа испуганно всколыхнулась, и это заставило его поднять голову.
The soldiers were crossing the square, dragging their prisoner after them by the rope with which his hands were tied.	Солдаты пересекали площадь, волоча своего пленника за веревку, которой он был связан по рукам.
His face was livid with pain and exhaustion, and he panted fearfully for breath; but he looked round at the Cardinal, smiling with white lips, and whispered:	Лицо его посерело от боли, дыхание с хрипом вырывалось из груди, и все же он обернулся в сторону кардинала и, улыбнувшись побелевшими губами, прошептал;
"I c-cong-gratulate your Eminence."	- П-поздравляю, ваше преосвященство!..
	* * *
Five days later Martini reached Forli.	Пять дней спустя Мартини подъезжал к Форли.
He had received from Gemma by post a bundle of printed circulars, the signal agreed upon in case of his being needed in any special emergency; and, remembering the conversation on the terrace, he guessed the truth at once.	Джемма прислала ему по почте пачку печатных объявлений - условный знак, означавший, что события требуют его присутствия. Мартини вспомнил разговор на террасе и сразу угадал истину.
All through the journey he kept repeating to himself that there was no reason for supposing anything to have happened to the Gadfly, and that it was absurd to attach any importance to the childish superstitions of so nervous and fanciful a person; but the more he reasoned with himself against the idea, the more firmly did it take possession of his mind.	Всю дорогу он не переставал твердить себе: нет оснований бояться, что с Оводом что-то случилось. Разве можно придавать значение ребяческим фантазиям такого неуравновешенного человека? Но чем больше он убеждал себя в этом, тем тверже становилась его уверенность, что несчастье случилось именно с Оводом.