Озеро мертвых душ

— Сокровище мое, ты ведь не сделаешь этого, — произнес появившийся на пригорке Амадин, на секунду меня отвлекая.

Мне все еще не верилось, что он действительно был здесь, что он настоящий и что я теперь точно знаю, как он выглядит.

Скатившись с хиксы на землю, я позволила себе короткий ответ:

— Я уже это сделала.

И с этими словами спрыгнула прямо вниз — в кажущуюся бездонной пропасть. Все свои четыре дара призывала одновременно, находясь в полете, а точнее, в свободном падении, ощущая, как стылый ветер насквозь пронизывает грудь — смертельная смесь для всего живого и мертвого. Вероятно, здесь больше никогда ничего не вырастет, но это малая цена за чужие жизни.

И моя жизнь — малая цена.

Копошащееся, дурно пахнущее войско стремительно приближалось, а точнее, это я приближалась к земле. Эманации смерти выплескивались из меня, словно из ведра, и их объемы вскоре должны были позволить мне воспарить над равниной…

Но я взлетела раньше. Больше того, взлетела не по собственной воле. Кто-то меня подхватил.

Резко распахнув веки оттого, что меня внезапно дернуло вверх, я сначала увидела, а уже потом почувствовала теплые золотые чешуйки, к которым прижималась. Огромная драконья голова с острыми наростами по линии вытянутой шеи выпускала залпы огня один за другим. Мощные крылья разрезали воздух, сваливали пылающих мертвецов с ног. Длинный хвост развеивал пепел по ветру.

Я обнаружила себя верхом на драконе, но он был не один. В небе над северной границей Страдсбурна летало сразу четыре золотых крылатых ящера.

Четыре решения моей проблемы.

Четыре новые проблемы, каждый размером с четверть дворца.

Глава 17

Любовь эгоистична и одновременно жертвенна.

Любовь противоречива

— Ур-р-ра! Ур-ра! Да здравствует естия! — слышалось на широких проспектах Абтгейца, на заполненной людьми площади фонтанов и у питейных заведений. — Да здравствует повелительница драконов!

Раздражало. Идя по шумным улицам, прячась за глубоким капюшоном, я дико раздражалась, слушая оды в свою честь. По большей части они отображали ложь, ведь никакими драконами я на самом деле не повелевала. С другой же стороны, меня незаслуженно восхваляли, что тоже едва ли могло понравиться.

Я-то знала, что ничего совершенно не сделала этим утром, хотя Истол трубил направо и налево об обратном. Из-за него люди уже прозвали случившееся “Кровавым рассветом”, а меня возвели в статус героя.

Просто потому, что я была верхом на золотом драконе, когда те до пепла сожгли всю нежить и добрались до четырех личей. Черные всадники сразу осознали свой проигрыш и попытались сбежать, но скорости им не хватило. Как и не хватило галецию Вантерфулу совести удержать язык за зубами.

О произошедшем на рассвете я вообще не хотела рассказывать людям. Зачем им лишние треволнения, если все уже закончилось? Однако мой куратор считал иначе.

— Если не расскажем мы, расскажут другие, но обязательно выставят нас в невыгодном свете. Я не позволю, чтобы этих наглых крылатых назвали спасителями.

— Но они действительно спасли нас, Истол, — возразила я, не видя в правде ничего плохого.

— Ты не понимаешь, Павлиция. Естия — это сила и власть. Лишишься силы — лишишься и власти, — припечатал он жестко. — Что будем делать с драконами?

Это был крайне интересный вопрос. Покончив с нежитью, драконы вернулись обратно к дворцовой площади, заняв ее едва ли не целиком. Путь, который забрал бы у меня больше суток, поддался им всего за пару десятков минут без использования портала. И в эти минуты они мысленно общались между собой — это было видно со стороны, а я тщательно думала над тем, что сказать, но так и не произнесла ни слова.

Лишь скатившись по золотому крылу на мостовую, смогла выдавить из себя скупое:

— Спасибо, — а после неловко добавить, пряча взгляд: — Вас проводят в комнаты, чтобы вы могли отдохнуть после битвы. Встретимся за обедом.

И вот мне было совсем не стыдно, когда я на негнущихся ногах попросту обходила огромную тушку ухмыляющегося дракона стороной и трусливо сбегала с площади, через одну перепрыгивая ступеньки лестницы. Приказы слугам и гвардии были отрывистыми, короткими, но вместо того, чтобы ретироваться, как и планировала, я позволила себе спрятаться за колонной.

Все присутствующие, включая меня, ждали одного — превращения, ведь ничего подобного никто из нас раньше не видел. Мне почему-то казалось, что драконы превращаются как и оборотни — одна форма перетекает в другую, но нет.

Все происходило совсем не так.

Четыре золотых крылатых ящера неожиданно обернулись такими же золотыми световыми сферами, а после — мужчинами. Причем мужчинами одетыми и обутыми, чего оборотни были лишены.

Взор одного дракона — того самого, с которого я скатилась, — безошибочно отыскал меня, подглядывающую из-за колонны. В том, что это Амадин, сомневаться не приходилось — я в этом была убеждена, как и в том, что он точно знает мое местонахождение.