Озеро Туманов

Такое положение дел устраивало Филиппа Бургундского до тех пор, покуда он оставался союзником англичан; но после договора, заключенного в Аррасе в прошлом году, положение дел резко изменилось, и Бургундия выступила не то чтобы совсем уж на стороне короля Парижского – но определенно против короля Английского.

Английская шерсть в мешках оказалась ключом ко всему: не будет у англичан Кале – не будет пошлины на ввоз шерсти; нет пошлины – нет денег, нет денег – нет войны…

Апрель 1436 года набросил на землю легкое зеленое покрывало, которое тотчас было испачкано красными пятнами: на юге, в районе Парижа, города один за другим переходили от англичан к Бастарду Орлеанскому, а на севере продолжалась осада Кале, и тянулась она без всякого успеха ни с той, ни с другой стороны. Защитники Кале ожидали прибытия герцога Глостера с подкреплением, а фламандцы — кораблей бургундского флота, обещанных им их герцогом Филиппом; и Глостер, и Филипп медлили; продовольствия и боезапаса в Кале хватало, фламандцы несли потери и с каждым днем все больше скучали по дому – торговым лавкам, мастерским, мерцающим алтарям в стрельчатых арках, по своим дородным женам и пиву…

* * *

Фома помог своему лучнику добраться до орудий, стреляющих диким огнем.

С десяток солдат и сержант играли в карты возле большой трубки, обложенной металлическими листами, которые скреплялись металлическими же скобами.

Фома усадил своего лучника рядом с ними и сказал:

— Ему приказано оставаться с вами.

— Да на что он нам сдался? – спросил сержант.

— Не помешает, — заметил ему один из солдат. – Мало ли что.

— У него хороший, верный глаз, — сказал Фома.

— Да тут у всех верный глаз, — сказал сержант. – Не удивили, сэр. Ничуть не удивили.

— Да в самом деле, помешает он вам, что ли? – сказал Фома. – Приказано – оставить его с вами, и все тут.

— Да кем приказано–то? – настаивал сержант.

— Мной! – отрезал Фома.

— А, — сказал сержант, — ну тогда другое дело, сэр.

Но смотрел он на Фому дерзко, словно оспаривая произнесенное.

Фома же ничего замечать не стал и только сказал напоследок:

— Вот и хорошо.

И ушел.

— Погоди–ка, — заговорил сержант Дикон, обращаясь к Джону–лучнику, — это сейчас был не тот ли Мэлори, которого однажды погрузили на телегу?

Джон промолчал, а Дикон сказал:

— Точно, я узнал его! Ведь я был рядом, когда это случилось. – Он обернулся к остальным, готовым слушать историю и смеяться, потому что сидеть возле орудия и ждать, не появится ли бургундский флот, им было так же скучно, как и фламандцам. – Как–то раз грузили мы бревна на телегу, чтобы везти в город – то ли осадное орудие строили, то ли просто на дрова…

— Небось, на дрова! – подхватил один из солдат.

Джон хмурился, но ничего не говорил.

— А Мэлори как раз отправился в лес по неизвестной надобности, — продолжал Дикон, понижая голос. – То ли встреча у него была там назначена – уж не знаю, с кем; то ли просто выпил он лишнего и бродил не разбирая пути.

— Может быть, он мечтал о чем–нибудь? – предположил Джон.

Рассказчик, а за ним и остальные уставились на лучника.

— Что ты сказал? – изумился Дикон.

— Да то, что у молодого Мэлори случаются такие приступы, когда он о чем–нибудь задумывается и бродит без толку, — ответил Джон. – Не стоит, впрочем, отзываться о нем дурно, потому что по большей части он добр.

И, вынув флягу, которую принес ему Фома, пустил по кругу.

— Ну, по большей–то части он, может быть, и добр, — согласился Дикон, обтирая губы после вина, — но что глуп он еще чаще, чем добр, — это точно!.. В общем, заблудился Мэлори в лесной чаще, — сержант посмотрел на Джона и с кривой улыбкой поправился, — или задумался без толку, так или иначе, да только устал и замерз и решил поспать. Одеяла или плаща у него с собой не было, вот он нашел большой кусок древесной коры и обернулся в него, да так и заснул. А грузчики – храни их Господь, простые люди! – грузили бревна не разбирая. И вот приняли они Мэлори за бревно и тоже положили его в телегу, а наверх набросали еще бревен.

— Неправда, не могло такого быть! – сказал Джон.

Но его никто не слушал, а Дикон сквозь общий смех продолжал:

— Везут телегу, она на всех ухабах подпрыгивает, бревна катаются туда–сюда под веревкой, а Мэлори кричит: «Снимите с меня! Снимите с меня!» Грузчики наконец услыхали, что кто–то кричит, — благослови Господь их души! – и говорят друг другу: «Кажется, мы срубили какое–то неподходящее бревно, вон, как оно надрывается!»

— Все это неправда, — сказал Джон.

Дикон хлопнул его по плечу:

— Правда или неправда, дружок, да похоже–то на правду!

— Не знаю я, что похоже на правду, а что нет, — сказал Джон. – И не моего ума это дело, только Мэлори отважен и добр, а чтобывает неразумен – так это от возраста. Как только сэр Джон Мэлори или сэр Ричард Уорвик, храни их Господь, посвятят его в рыцари – вот увидите, нрав его переменится, и будет он хоть куда.

— Погоди–ка, — Дикон вдруг помрачнел, приподнялся и начал всматриваться в горизонт. – Почудилось мне или там действительно корабли?

* * *