Ожерелье княжны Гальшки

Воевода этого никак не ожидал, не успел отскочить в сторону. И пожалел. Ногти княжны впились ему в лицо.

— Ах, сучка! — замахнулся он, но своевременно остановился, лишь выругавшись. — Я бы доказал тебе, что такое настоящий мужчина, а не этот сопляк, — он показал в сторону Сангушко, — но моему Мартину ты нужна в сохранности.

— Не нужен мне твой Мартин! — пуще прежнего закричала Гальшка.

— А ты ему нужна! — Зборовский успел прийти в себя.

Оценивающе посмотрел на княжну и, не пряча восхищения, воскликнул:

— Хороша, ничего не скажешь!

— Подлец! — отреагировала по-своему Гальшка.

— Свяжите ее, — приказал Зборовский.

— И на тебя веревка найдется! — пригрозила она.

— И рот заткните. За Сангушко возьмитесь!

Князь не подавал признаков жизни, и его пришлось отливать водой.

— Никогда не думал, что ты такой слабый, — засмеялся Зборовский. — Держись, ты мне еще нужен.

Не успел Дмитрий подумать, что это значит, как его снова начали бить.

Били долго.

Били и отливали водой.

Все это видела Гальшка. Как и побратимы Сангушко, которые остались в живых. Но они не могли оказать сопротивления, потому что были связаны. Только когда Дмитрий остался лежать без сознания, Зборовский приказал прекратить экзекуцию. Гальшку же разрешил развязать и вынуть из ее рта кляп.

От увиденного княжна не могла прийти в себя.

— Пожалейте его, — разрыдавшись, попросила она.

На это Зборовский ничего не ответил. Не считал нужным поддерживать с ней разговор, потому что в данный момент она для него, по сути, не существовала. Оставалось только выяснить у Сангушко, насколько далеко зашли их отношения с княжной. А для этого требовалось время, чтобы он пришел в себя.

Совесть не мучила Зборовского. Обратился к испуганному хозяину корчмы, который все это время просидел за занавеской:

— Эй ты…

Мужчина осторожно выглянул.

— Да выходи ты! — ободрил его Зборовский. — Без тебя мы никуда. Поесть найдется?

— Конечно!

— Быстрее накрывай на стол!

Вскоре, будто ничего не случилось, воевода поглощал блюдо за блюдом, обильно запивая вином.

— Может быть, и ты поешь? — предложил Гальшке.

— Не хочу.

— Тебе виднее, — безразлично сказал он, продолжая трапезу. Чувствовалось, что находится в хорошем расположении духа.

Княжна, успев немного прийти в себя, заметила это, и снова попросила:

— Пожалейте его.

— Пожалеть? — Зборовский как-то безразлично посмотрел на княжну. — А тебе какое до него дело?

— Жена я его!

— Повторяю: ты будешь женой моего сына! — повысил он голос, но тут же сменил тон. — Что ты за чепуху городишь? Что похитил тебя Сангушко, и сам знаю. Но при чем здесь женитьба?

— Мы венчаны…

— Венчаны? — переспросил Зборовский.

— Да.

Это признание огорошило. Он надеялся, что княжна — девственница, а если она обвенчана, то ни о какой невинности и разговора не может быть. Однако отогнал от себя эту мысль. Мало на какую уловку пойдет, чтобы спасти своего любимого. Пусть говорит, что вздумается. Неизвестно, что еще скажет на этот счет Сангушко.

Оставив Гальшку в покое, Зборовский поднялся из-за стола, подошел к князю. Небрежно толкнул его носком сапога. От этого грубого прикосновения Дмитрий вздрогнул, застонал.

— Жив, сволочь! — в душе Зборовского по-прежнему не было ни капли сочувствия.

Сангушко приоткрыл глаза. Увидев, кто склонился над ним, снова закрыл их.

— Так не пойдет, — пригрозил Зборовский. — Или ты поднимаешься, или мы продолжаем…

Дмитрий, успев стать на колени, не удержался и повалился набок.

— Я помогу! — бросилась к нему Гальшка.

— Помогай, — согласился Зборовский.

Княжна присела около Дмитрия.

— Жив! — радостно пролепетала она.

— Как видишь.

— Поднимайся, Димочка!

— Стараюсь…

На этот раз ему удалось подняться. Обтерши рукой губы, на которых запеклась кровь, попросил:

— Воды.

— Дать воды, — разрешил Зборовский.

Выпив одну кружку, попросил вторую. Чувствовалось, что ему тяжело стоять. Все время то наклонялся вперед, то заваливался назад. Но Зборовский не предложил присесть. Когда же Гальшка попросила об этом, закричал:

— Без тебя разберемся!

— Не надо, Гальшка, постою, — успокоил ее Сангушко.

Она снова заплакала, чем вывела Зборовского из себя:

— Хочешь, чтобы снова рот заткнули?

Угроза подействовала. Княжна замолчала, не в силах сдержать себя, прикусила губу.

— А ты, — обратился воевода к Сангушко, — отвечай, как далеко у тебя зашли отношения с княжной?

— Не понял?

— Спал ты с ней или нет?

Сангушко догадался, куда клонит воевода. И от этого ему стало не по себе. Таким уж человеком был князь, что самым сокровенным не делился даже в кругу близких друзей, а тут предлагалось перед чужими людьми вывернуть душу наизнанку. Не знал, что и ответить, чтобы Гальшку не обидеть чрезмерной искренностью. Наконец нашелся:

— Мы законные муж и жена.

— Значит, венчаны?

— Венчаны.