Ожерелье княжны Гальшки

— Опять никого… — молвила с удивлением и тут же саму себя утешала: — Все равно тебя найду, никуда от меня не денешься!

Остывал на столе завтрак. С недоумением наблюдала за княжной прислуга, а Гальшка носилась по комнате, играя с Сангушко в прятки. Устав, садилась опять за стол, но не ела, а задумчиво, сосредоточенно смотрела перед собой. Изредко шептала: «Дима! Димочка».

Кто-нибудь из прислуги не выдерживал, начинал плакать. Гальшка, увидев слезы, оправдывалась:

— Мне без Димы скучно!

С ее признанием соглашались.

— Он немножко отлучился, — успокаивала Гальшка. — Вскоре вернется. Ненадолго отлучился.

Когда еду приносила Марыся, поведение Гальшки резко менялось. Не носилась по комнате в поисках мужа, а сидела с заплаканными глазами. Смотрела на горничную тревожно, словно та приносила боль. Марыся как-то не выдержала:

— Сколько можно печалиться, княжна?

Гальшка, будто впервые услышав этот вопрос, начинала объяснять:

— Диму ожидаю.

— Пойми, умер он!

— Я его только что видела.

— Не могла ты его видеть! — упрямство княжны надоедало горничной, она, будь на то ее воля, давно перестала бы разговаривать с Гальшкой.

Отец Антонио напоминал о необходимости убедить Гальшку, чтобы та возненавидела Сангушко. Услышав это впервые, Марыся удивилась:

— Как она может его ненавидеть, если любит?

— Должна ненавидеть. Это в твоих интересах…

— В моих? — Марыся, осмотрелась по сторонам и, никого не заметив, добавила: — В моих интересах, святой отец, чтобы ты не сдерживал своего дьявола, — с усмешкой посмотрела на отца Антонио.

Он от Марыси всякое слышал и давно убедился, насколько она цинична и одновременно неутомима в любви, но ему стало неприятно.

— Побойся Бога! — даже перекрестился.

— Какие мы праведные! — Марыся завелась с полуоборота. — Лучше сказал бы, когда вечером встретимся?

Чем больше они поддерживали отношения, тем чаще и больше девушка требовала к себе внимания. Если бы не необходимость получать полезную информацию, отец Антонио давно распрощался бы с нею. Хоть и понимал, что это вряд ли бы удалось, потому что нужен был ей постоянно: рядом не было мужчины, на которого она могла бы обратить свое внимание. Поэтому ему и приходилось нести свой нелегкий крест дальше.

Его затянувшееся молчание она расценила по-своему:

— Неужели стал бояться?

Он не нашел ничего другого, как сказать:

— Не время шутить.

К удивлению Чеккино, после этого Марыся посерьезнела:

— Что от меня требуется?

— Зборовский просит Беату уговорить Гальшку, чтобы на суде заявила, что Сангушко ее изнасиловал.

— А что ему от этого?

— Острожский на него в суд подал за убийство Дмитрия.

— Разве Зборовский его не убивал?

— Важно не то, убил или не убил, а за что это сделал.

Чувствовалось, что суть сказанного отцом Антонио Марыся не поняла. И от этого он готов был разозлиться. Возможно, так и произошло бы, но она сама подсказала выход:

— А мне все равно.

— Правильно! — обрадовался святой отец. — Ты должна убедить Гальшку говорить именно так, а не иначе.

— И Беата в этом заинтересована?

— Если бы только Беата!

— А кто еще?

— Король.

— Ну и заварила Гальшка кашу!

…Знал бы Сигизмунд Август, какой оборот примут в дальнейшем события, обдуманно отнесся бы к наказанию Сангушко за похищение Гальшки. Во всяком случае, вряд ли бы прибег к помощи Зборовского. Но что случилось, то случилось, и теперь ему не оставалось ничего другого, как пожинать плоды своих непродуманных действий.

А требовалось сохранить хорошую мину при плохой игре. Следовало самому защищаться от Зборовского и в то же время защищать его.

Связано это было с замужеством Гальшки. Сигизмунду Августу очень не хотелось, чтобы ее супругом стал Мартин Зборовский. Опасался усиления роли старшего Зборовского в Короне и Княжестве. Получив доступ через сына к огромным богатствам Острожской, он использует это в своих целях. Сигизмунд поспешил предупредить Беату:

«Дорогая сестрица!

Будь осмотрительна насчет замужества дочки. Я очень боюсь, чтобы этого ужаку Зборовского к нашему панству не усадили. Воевода и так имеет много имений на Руси, а своей наглостью еще и далее их умножит. Если сын воеводы возьмет Гальшку в жены, тогда он на всю Волынь и Русь расширит свою могущественность. А это ни мне, ни тебе не нужно. Еще раз прошу: будь осмотрительна».

Когда же дело об убийстве Сангушко дошло до суда, тем не менее, он вынужден был защищать Зборовского.

С требованием наказать Зборовского выступили не только Сангушко, Воловичи и представители других известных родов, но вся шляхта Великого Княжества Литовского и Королевства Польского. Они знали, что согласие на преследование Дмитрия Зборовским давал король. Защитить честь мундира Сигизмунд Август мог только в том случае, если познанский воевода будет оправдан. Поэтому и обратился за помощью к Беате, а та, понимая, что одной ей вряд ли удастся настроить против Сангушко Гальшку, посвятила в курс дела отца Антонио, который привлек горничную.