Ожерелье княжны Гальшки

Гальшка не знала, как вести себя. Лукаш Гурко был противен ей. Не то что замуж не собиралась выходить за него, но и видеть не хотела. Его хорошо знает король, более того, предлагает в женихи. Отказывать королю не хотелось. А еще знала, что и мать женихов подыскивает без ее согласия. Может получиться так, что тот, кого выберет, окажется хуже Гурко.

— Как решим, Гальшка? — напомнил король.

— Я не знаю.

— А если очень попрошу?

— Подумать надо…

Понял, что Гальшка поддается уговорам. Был уверен, что нужно найти нечто убедительное, чтобы окончательно согласилась.

Богатств у нее не меньше королевских. Пообещать, что на балы в Вавель будет приглашать? Так Беата в любое время может ее привести.

Решение Гальшки, понимал Сигизмунд Август, во многом зависело от того, как поведет он себя в этот момент. Уговоры вряд ли могли помочь, они были исчерпаны. Угрозы тем более, — Гальшка, услышав их, просто расплакалась бы.

Не знал король, как поступить. И вдруг его словно осенило.

— А ты хотела бы, чтобы я был на твоей свадьбе? — задавая такой вопрос, он предчувствовал реакцию княжны, ведь никто не откажется от такого предложения.

— Сам король будет на моей свадьбе?! — Гальшка не хотела в это верить.

— Ты сомневаешься? Все просто, — убеждал Сигизмунд Август. — Ты меня приглашаешь, и я приезжаю.

Княжна задумалась.

— Можно и подождать.

— Чего подождать? — не понял король.

— Свадьбы. Когда мне кто-нибудь понравится, тогда и выйду. Зачем спешить?

— Так не пойдет, — произнес он, а при этом подумал: «Она не такая наивная, какой кажется на первый взгляд». — Выходи замуж за Лукаша, и я приеду.

Гальшка застыла в раздумье.

«Да не тяни ты», — Сигизмунду Августу хотелось поторопить ее, но он понимал, что этого ни в коем случае нельзя делать, иначе можно все испортить.

— Согласна, — наконец промолвила Гальшка.

Король с облегчением вздохнул, словно огромный камень свалился с плеч:

— Вот и хорошо. Не забудь матери привет передать.

По дороге домой княжна беспрерывно плакала. Сетовала на свою нелегкую судьбу. Проклинала собственную слабость и бесхарактерность. И клялась сама себе, что никогда не станет женой Лукаша Гурко.

Глава 24

В тяжелом положении оказалась Беата. Казалось, радоваться надо, что успешно выпроводила Зборовского с сыном. Пусть жалуется королю, она-то прекрасно знает, что из этого ничего не получится. Сигизмунд заявит, что матери решать, за кого отдавать дочь. После этого Зборовский опять явится к ней, она снова сошлется на нежелание короля, чтобы Гальшка становилась женой Мартина. Тем самым круг замкнется, и воевода вынужден будет смириться, что его обвели вокруг пальца.

Но как поступить с Гурко? Здесь все сложнее. Есть решение короля, которое нельзя не исполнять. Есть обещание Гальшки, что согласна стать женой Лукаша.

Но дочь и подсказала выход из ситуации. Гальшка вернулась из Кракова в слезах и долго не могла прийти в себя. А когда успокоилась немного, поведала, что произошло. Беата сначала накричала на нее, что совершила такой необдуманный поступок, а когда Гальшка сказала, что все равно не выйдет замуж за ненавистного ей Гурко, решила, что не все утрачено. Можно сказать Сигизмунду, что дочь передумала, а она, мать, не может заставить делать то, что она не желает.

Одно тревожило Беату. Если король еще, может быть, и согласится с ее доводами, то Лукаш слушать не станет. Твердо заявит, раз есть решение Сигизмунда, нужно выполнять его. И ничто Гурко не остановит.

А Лукаш ожидать себя не заставил. Более того, едва появился в замке, стал вести себя едва ли не как в собственном доме. Возмущенная подобной бесцеремонностью и самоуверенностью будущего зятя, княгиня не сдержалась:

— Не кажется ли вам, граф, что вы немного ошиблись?

— В чем? — не догадался он.

— А в том, что это — мой замок.

Другой на его месте поспешил бы извиниться, но Лукаш сразу же начал заявлять права:

— И мой.

— Как ваш? — с таким нахальством Острожская встретилась впервые.

— Разве Гальшка не моя жена?

— Для этого должно быть еще мое согласие.

— Желания короля недостаточно?

Беата не знала, что и ответить, понимала, что правда на его стороне.

— А вы поинтересовались, желает ли быть вашей супругой Гальшка? — ухватилась она за последний аргумент.

— Вы считаете, нужно? — невозмутимо переспросил Гурко.

Княгиня поняла, что Лукаш — не Сангушко с его неопытностью, который единственный выход увидел в том, чтобы Гальшку похитить, да и не Зборовский, исчезнувший несолоно хлебавши. Этот от своих намерений не отступит. Но Гурко все же слабо изучил Беату. Не знал, что можно позволить в разговоре.

Княгиня, окончательно так и не решив, как поступить, услышав, что ни ее согласие, ни Гальшки не интересуют Лукаша, вдруг закричала:

— Вон из моего замка!

Будущий зять опешил. Чего угодно ожидал, но только не этого. В растерянности не знал, как реагировать.

— Не понятно? — Беата подступила к нему вплотную. — Чтобы вашей ноги, пан Гурко, здесь никогда не было.

— Вы за это ответите! — пригрозил граф.

— Я отвечу?! — княгиня перешла на «ты». — Проваливай, зятек, пока не позвала слуг, чтобы спустили тебя с лестницы.