Озябший ангел

Угроза возымела действие. Дверной замок дважды щёлкнул, и рыжая всклокоченная голова парня выглянула из-за двери. В ту же секунду глаза его округлились, и он с ловкостью рептилии в мгновение исчез в дверной щели. Попытался было закрыться на замок. Но Басевич упругим ударом плеча в дверь, отбросил парня назад.

– В чём дело? Вы не имеете права! – держась за ушибленную грудь, истерично завопил он.

– Имеем, – властным тоном сказал Назаров. – Где ваш товарищ?

– В спальне. Сейчас я его подниму.

– Мы сами, – остановил его милиционер.

И первым вошёл в зал. За ним последовали Бритов и Басевич. Вовка не стал ожидать персонального приглашения и тоже неторопливо прошёл в комнату. Галя и понятой пока остались в коридоре у входа в зал. Все с любопытством осмотрелись. Мебель как мебель: стол со стульями, буфет, тумбочка, диван. К люстре подвешена лампа «летучая мышь». У буржуйки охапка дров. В комнате не холодно. Пахнет керосином и водкой. На пыльном подоконнике и у буфета на замусоренном полу с десяток пустых бутылок.

– Басевич, навести больного, – отдал распоряжение сержант.

– Есть, – ответил тот и с пистолетом наизготовку вошёл в соседнюю комнату.

Прошло с полминуты, ничего неожиданного не случилось. И Вовка, сделав полукруг по залу, тихонько заглянул в спальную комнату. Он увидел, что на кровати лицом вниз спит молодой мужчина, а Басевич осторожно обыскивает его постель. Рука милиционера плавно скользит вдоль края матраца, и вдруг замирает, перемещается чуть глубже и медленно с остановками движется назад. На ладони небольшой пистолет. Вовка, всегда интересовавшийся всяким оружием, узнал в нём «Вальтер». Басевич спрятал его в карман и, соблюдая осторожность, вернулся в зал. Он что-то прошептал сержанту, и тот кивнул ему.

– Похоже, ваш друг сильно пьян, – сказал Бритову сержант. – Кто он?

– Документов его я не видел, но зовут его Влад.

– Работаете?

– Нет… не здоров, – растерянно ответил Бритов.

– А он? – кивнул в сторону спальни Назаров.

– Тоже.

– Кто-нибудь ещё живёт с вами?

– Нет, – ответил рыжий.

– А откуда здесь женская сумка? – сержант жестом указал на чёрную дамскую сумочку, лежащую на тумбочке.

Бритов стушевался, но потом нашёлся с ответом:

– Так это же сумка хозяйки. Я просто не убрал её ещё с осени.

– Хорошо, – сказал сержант.

И подошёл к дивану с провисшим фанерным брюхом, лежащим на подставленных под него кирпичах. Рыжий напрягся. Сержант резким движением откинул диванную подушку. Присутствующие остолбенели. Весь ящик был заставлен желтыми консервными банками, причём в несколько слоев.

– Что это? Никак со склада? – спросил побледневшего парня сержант.

– Это… это… это все его… вещи, – указал тот на спальню. – Я тут ни при чем.

– А карточки у этой девочки тоже он украл?

Рыжий повернулся к Гале.

– Я её не знаю.

– А разве это что-то меняет? Главное, что она тебя знает. Бритов, верни ей продовольственные карточки, сейчас же.

Рыжий, обалдевший от свалившихся на него несчастий, направился к буфету, но вдруг согнулся, заорал и ринулся к выходу. Однако сержант не зевал. Он прыгнул ему наперерез и сильным ударом в бок отбросил его от двери. Бритов врезался в стену и, закусив губу, тяжело осел.

– Басевич, блокируй второго, – отдал распоряжение сержант.

Тот метнулся в спальню. А сам Назаров вынул из кармана верёвку и без особых церемоний связал рыжего.

– Ты у меня из доверия вышел, – сказал он, – так что сам знаешь: как аукнется, так и откликнется.

Затем он приблизился к буфету, распахнул дверцу, извлёк из него стопку цветных карточек и подошёл с ними к Гале. Заглянул в одну из них.

– Лысенкова? – спросил он.

– Нет, – ответила она.

– Филимонова?

– Нет, Хачёва. У меня серая карточка.

– Ага, – удовлетворённо кивнул сержант, – есть и Хачёва. Сколько их всего?

– Три. Только фамилии у всех разные. Ещё должна быть коричневая карточка Осиповой Анны Павловны и серая Жуковой Серафимы Ивановны.

– Точно. Есть такие. Держи девочка.

Галка с глазами полными благодарности взяла свои карточки, прижала их к груди и с глубоким облегчением вздохнула.

– Спасибо. Если бы вы знали, как больно быть виноватой. А теперь вот от сердца отлегло, снова так легко стало.

– Я знаю, – ответил сержант. – Но мне, к сожалению, освободиться от чувства вины не позволяют вот такие деятели как Бритов.

– Извините, – сказала Галя, – а Филимонова, случайно, не Маргарита Степановна?

Назаров нашёл нужную карточку.

– Да-а? – удивился он. – Знакомая?

– Я её хорошо знаю. У них там должно быть четыре карточки. Мы с её дочкой в одном классе учились, – пояснила она.

Он отыскал три из них, начал пересматривать зелёные карточки.

– У них рабочих карточек тоже нет, – предупредила девочка.

– Ну что ж, тогда здесь только три, – сказал милиционер.

– Можно, я их отнесу им? – попросила она сержанта. – Ведь они там, возможно, уже и ходить не могут.

Он задумчиво посмотрел на карточки и согласился.