Озябший ангел

Филимонова, ошеломлённая новостями, опустилась на кровать. Девочка пододвинула табурет и села напротив неё. Хозяйка, находясь в большом нервном возбуждении, всё уточняла и уточняла обстоятельства этой, в общем-то, незамысловатой истории. И Галя терпеливо отвечала ей. А в довершение своего рассказа девочка положила на её колени банку консервов. И, пожалуй, только тогда, наконец, женщина во всё поверила.

– Галочка, – взяла она её за руки, – ты вернула нам надежду. Спасибо, дочка. Век буду молиться за тебя.

И стала целовать ей руки. Девочка освободилась от неё и вскочила.

– Тёть Рита, что вы такое делаете? Не надо этих глупостей. Вы лучше поднимайте своих на ноги.

Между тем в печурке забился живой огонёк, его золотые отсветы запрыгали по стенам. Вовка набрал воды в чайник, поставил его на печку. Хозяйка, воодушевлённая всем происходящим, стала тормошить своих домочадцев. Заплакал Васька. Галя подошла к его кровати и, не узнавая, взяла его на руки. Ещё несколько месяцев назад она видела здесь пятилетнего круглолицего крепыша, озорного, шустрого. А теперь он выглядел годика на три. Было видно, что он перестал понимать эту жизнь. Почему стало так холодно, темно, страшно? Отчего так долго не дают ему есть? В чём он виноват? И ножки тоже его не слушаются…

Своего отца Маргарита Степановна так и не смогла поднять: ослаб до невозможности. Об этом она и сообщила ребятам.

– А где Женька? – нетерпеливо спросила Галя.

Хозяйка потупила глаза и, едва владея собой, ответила:

– В подвале наша Женечка… лежит. Уснула… моя любимица. Уже целый месяц прошёл. Вот такое у нас горе.

В глазах у Гали защипало. В груди закололо, будто бы ёж прокатился.

– А почему… в подвале? – спросила она.

– Нет ни сил, доченька, ни денег похоронить её по-людски. Даст Бог, окрепнем, исполним свой долг, – виновато сказала хозяйка.

– Маргарита Степановна, вам помочь банку вскрыть? А то нам пора. Меня дома тоже очень ждут. Они ещё не знают, что я с хлебом иду.

– Да-да, Галочка, откройте нам баночку. А то сил нет ждать. Что там в ней интересно?

Вовка вспорол банку ножом, поставил её перед хозяйкой. По комнате разнёсся одуряюще-сладостный аромат тушёного мяса.

– Это тушёнка, – захлёбываясь слюной, произнёс Вовка.

– Как удачно, – сказала хозяйка. – Теперь буду супчики варить. Надо своих мужиков на ноги ставить. Может, вы задержитесь на двадцать минут? Вместе покушаем горячего.

– Нет, спасибо. У нас всё это есть, – отказался мальчик.

– Тётя Рита, если хотите, я и завтра схожу вам за хлебом. Всё равно мне в очереди стоять, – предложила хозяйке Галя.

– Да, пожалуйста, сделай одолжение, – согласилась та. И протянула ей свои заборные книжки. – Возьми их, Галочка. А то я за эти три дня совсем ходить разучилась.

– Ну, всё, тёть Рита, мы пошли. До свидания.

– До свиданья, милые мои, – сказала она им вслед.

Глава 13. По следу Тухлого

На следующий день Вовка, как и обещал, пришёл в отделение. В девятом кабинете за одним из трёх столов сидел сержант Назаров. В этот раз он выглядел не так бодро, как вчера.

– Здравствуйте, – поздоровался Вовка. – Это я.

– Здравствуй. Проходи, садись. А где твоя знакомая?

– В очереди. После обеда зайдёт, – ответил Вовка и уселся на стул.

– Вот видишь, – сержант с возмущением указал на пустующие столы, – все при деле, один я при бумажках. Ненавижу эту писанину. Вчера часа два писал. И вот сегодня опять пишу: объяснительную сочиняю. Вчерашнее задержание приказано описать в самых мельчайших подробностях. А я им что, Чехов?

– Это насчёт задержанных? – спросил мальчик.

Назаров с досадой покачал головой.

– В том-то всё и дело, что задержали только Бритова, а второй сбежал.

– Как? – встрепенулся Вовка. – Он же был пьяным.

– Все так думали. Перехитрил нас, подлец. Когда Басевич поднял его с постели, тот сделал вид, словно ничего не соображает: где он и с кем, и пьян настолько, что на ногах едва держится. Стал нести всякую чушь о какой-то козе, у которой вымя величиной с тыкву, а молока у неё больше, чем у любой коровы. Кружит он так по комнате, цепляется то за одно, то за другое. Потом, будто случайно, задевает понятого и, якобы, чтобы удержаться на ногах, повисает на нём. И вдруг подхватывает мужика под мышки, приподнимает и с разбега таранит им заколоченное фанерой окно. Тот проламывает телом фанеру и вываливается наружу. А эта сволочь хватает с подоконника две бутылки и – в нас, по одной на брата: мне в грудь угодил, а Басевичу в голову. А сам прыг в окно. Я пару раз выстрелил по нему, да только не попал. Ушёл гад! Знали бы, что это за зверь, подстраховались бы.

– А кто он, так и не выяснили? – спросил Вовка.

– Выяснили. Это тот самый Тухлый, которого мы уже месяц ищем.

– Тухлый? Фью-ю, – присвистнул мальчик. – Вот это мы лопухнулись. А ведь я должен был узнать его. Лучше бы я вчера там остался.

На что сержант ответил:

– Между прочим, у понятого сейчас сломан позвоночник: Тухлый ему прямо на спину прыгнул. А ведь на его месте мог оказаться и ты. Так что не жалей.

– Ладно, – согласился Вовка. – А не пробовали искать его?