Озябший ангел

– А вы не поможете мне спуститься с ним, – попросил его Вовка.

– Нет, мальчик, извини, времени нет, мне надо вернуться: я кое-что дома забыл.

– Ну, тогда ладно. Сами пойдём.

Дядька кивнул ему и заторопился по лестнице вверх, а Вовка с Ладо на руках, гремя санками, пошёл вниз. Одеяло на первом же лестничном марше сползло с санок. И мальчик, добравшись донизу и оставив зажмурившегося от обилия света Ладо рядом с санками, сходил за одеялом. Затем он застелил им санки, усадил в них малыша и тщательно со всех сторон укутал его. Вовка взглянул на окно комнаты, где жил малыш, поправил ему варежки, шарфик, вытер ему носик и потащил санки за собой. Ладо за всю дорогу не проронил ни звука.

Но вот они и дома. Вовка привёл ребёнка в порядок, поставил его перед дверью и постучал.

Тётя Мария, увидев малыша, охнула и отступила.

– Вова! Ты без сюрпризов уже и дня прожить не можешь. Кто это?

– Сейчас всё расскажу, тётя. Затащите санки.

Когда они преодолели порог и закрыли за собой дверь, тётя растерянно нащупала стул и тяжело села на него. На улице был ещё день, и света вполне хватало на то, чтобы хорошенько рассмотреть малыша.

– Ну, рассказывай. Что это за чудо? И откуда оно?

– Это Ладо Чхеидзе. Он остался без мамы. А его отец эвакуировался с заводом, обещал вернуться за ними. Он с левого берега, тётя.

– Какой чёрт занёс тебя туда?

– Мне нужно было увидеть там одного человека.

– И, конечно, опять по государственной надобности, – съязвила она.

Вовка пожал плечами: думайте, мол, как вам совесть позволит. И спросил её:

– Тётя, вы так сердитесь, может, мне лучше назад отвезти его к телу матери? Там, правда, темно и холодно, но зато у нас никаких проблем не будет.

Малыш, глядя то на тётю Марию, то на Вовку, судорожно ухватился за него.

– Да Бог с тобой! – всплеснула она руками. – Не пугай ребёнка. Ну, чего застряли на пороге? Раздевайтесь, благо, у нас не холодно сегодня. А насчёт малыша… ты всё правильно сделал, Вова. Я бы тоже не смогла там оставить его. Не твоя вина, что в нашем городе сейчас и шагу не ступишь, чтобы на чьё-нибудь горе не наткнуться.

– А у нас в деревне, тётя, всегда так было: от чужой беды и захочешь, да не отвернёшься. Случится у кого-то пожар – всем миром тушим, а иначе и самому сгореть недолго. Коль потеряется кто в лесу – вся деревня ищет, а ты заплутаешь – тебя станут искать. Закон такой.

– Ладно тебе. Умывайся пока, а я ребёнком займусь. Ты, Вова, пойми, я не сержусь, а волнуюсь. Ведь взять ребёнка – это большая ответственность, особенно в такой голод. Себе ты можешь отказать в еде, а как ему откажешь? Вот что меня беспокоит.

– Ничего, тётя. Я знаю, мы справимся. Выпишем на него заборную книжку и через милицию разыщем его отца. Всем этим я завтра же и займусь.

– Ну, хорошо. И хватит об этом. Иди сюда, малыш, мыться будем, – тётя протянула к нему руки.

Вовка погладил его по головке и слегка подтолкнул в сторону тёти.

– Иди, Ладо, – сказал он. – Сейчас умоешься, и кушать будем.

Мальчик заковылял к тёте. Та улыбнулась.

– Ну-ка, дружок, повернись-ка к свету.

Малыш послушно повернулся.

– О! – восхищённо воскликнула тётя. – У тебя такие реснички, что любая девчонка позавидует. А вот щёчки закопчённые, надо помыть их.

Тётя Мария взяла малыша за руку и повела к печке. Она поставила на табуретку тазик, налила в него тёплой воды и умыла малыша. Потом стала подтягивать ему штаны и от неожиданности вскрикнула:

– Вот дела! Да ты, дружок, оказывается, мокрый по пояс.

– Тётя, я взял ему пару штанишек на смену. Сейчас дам, – поспешно сказал Вовка. – Только их погреть надо.

– Ну так грей. И подбрось в огонь ещё поленце. Надо выкупать ребёнка как следует. Придётся сегодня ещё разок за водичкой сходить.

– Я схожу, тётя.

– Ладо, а сколько тебе лет?

Малыш показал ей четыре пальчика.

– Четыре годика? – удивилась тётя. – А почему же не разговариваешь?

– Он умел разговаривать, да разучился, – сказал Вовка. – Силы копит.

– А-а, тогда всё понятно.

Через десять минут они сели за стол. Тётя Мария в каждую из тарелок положила по одной поварёшке горохового супа. Малыш управился раньше других. Тётя стала собирать посуду. И только убрали от него тарелку, как из его глаз посыпались крупные бусинки слёз. Он плакал совершенно беззвучно. Тётя Мария грустно взглянула на Ладо и положила в его тарелку ещё полповарёшки супа. Он съел, и всё повторилось снова: тихие слёзы залили его щёчки. Тётя беспомощно развела руками.

– Ну, я не знаю… Тут одна поварёшка осталась.

Вовка шмыгнул носом.

– Да пусть уж доедает. Сколько он голодал, неизвестно.

– Ладно, пусть доедает, – удручённо согласилась тётя Мария.

И остатки супа вылила малышу в тарелку. Тот всё съел и тут же за столом уснул. Вовка отнёс Ладо на свою кровать, укрыл его одеялом и вернулся.

– Теперь надо думать, что нам есть завтра, – проговорила тётя.

Вовка тоже погрузился в размышления.

– Тётя, я схожу к Юрию Ивановичу в милицию. Надо насчёт карточек посоветоваться с ним. Всё-таки завтра конец месяца.

– Да-да, Вова, сходи. Надо выхлопотать карточки на Ладо, а не то мы не выживем.