Озябший ангел

– Вспомните, пожалуйста, – сказал Вовка, – что говорил Печник после того, как вы обыскали его?

Денищенко наморщил лоб и с явной неохотой стал рассказывать:

– Я ему предложил вернуться в его квартиру и присутствовать при обыске. А он мне ответил, что лишний позор ему ни к чему, говорит, репутацию надо беречь. И ещё он сказал: когда, мол, вы разберётесь в этом недоразумении и снимете с меня всякие подозрения, тогда и вернусь домой.

– Скажите, а он вовремя пришёл на встречу?

– Нет, немного задержался.

– А насчёт этого ключа у вас был разговор? – спросил Вовка.

– Был, – недоуменно ответил Денищенко. – Я сказал ему, что воспользуюсь его ключом, чтобы дверь не ломать. А он ответил, что она у него с начала войны не запирается. И хохотнул: «Там украсть нечего. Так что и вы не запирайте». А ключ, говорит, он по привычке носит, как талисман.

– Ну и как, ключ не понадобился?

– Так если сам хозяин сказал, что его дверь не заперта, то на фиг мне нужен его ключ? – возмущённо сказал Денищенко. – И вообще, товарищ майор, что этот шпингалет возомнил о себе? Думает, здесь дураки сидят?

– Успокойтесь, капитан, – сказал Набатов. – Считайте его стажёром или внештатным сотрудником. В нашем деле свежий взгляд всегда полезен. И потом, у вас же нет ни одной зацепки? А у Митрофанова, по всей видимости, есть. А вдруг он найдёт то, что не смогли найти вы?

– Найдёт? После меня?! Да ни в жизнь! – выпалил Денищенко.

– Напрасно ты горячишься, Дима, – усмехнулся Набатов. – Должен заметить, что Вовка ещё ни одной ошибки не сделал.

Денищенко вскочил, сорвал с себя часы, положил на стол.

– Ставлю часы, что этот ваш юный сыщик ни-че-го там не найдёт!

– А ты, Дима, рискуешь, сильно рискуешь.

– Ничего! – воскликнул тот. – Я за свои слова в ответе. И требовательно посмотрел на Вовку.

Тот пожал плечами и сказал:

– Ну, ладно. Если мы сейчас ничего не найдём, я отдам кожаный ремень, – он задрал фуфайку и показал свой трофей. – Но потом, а то штаны потеряю.

Все улыбнулись. Набатов нетерпеливо спросил Вовку:

– Ну и где надо искать?

– За той дверью, которую можно отпереть вот этим ключом, – ответил Вовка. С этими словами он взял со стола ключ и протянул его Набатову. – Он не от его двери. Я покажу, где это. Только нужно взять с собой лампу и свечи.

– Володя, ты нас не разыгрываешь? – настороженно спросил Костров.

– Я что, псих? – обиделся Вовка. И спросил Набатова: – Так мы едем или нет?

– Едем! – решительно сказал Набатов. – Вовка, вижу, что ты темнишь. Но всё ж надежды не теряю.

Взяли линейную лампу, два фонаря и свечу. Вовке, как он и надеялся, досталась свеча.

Через двадцать минут они были у дома печника. Подходя к подъезду, Вовка взглянул на окно Ладо: уголок ковра снова был опущен. Значит, Печник точно был здесь. Вот хитрюга. И дверь, конечно, за собой запер.

Поднялись на третий этаж. Вовка остановился у двери шестьдесят восьмой квартиры, на всякий случай толкнул её. И протянул руку за ключом. Набатов пытливо взглянул на него и молча отдал ему ключ. Мальчик сунул его в замочную скважину и дважды повернул вокруг оси. Вынул ключ и распахнул дверь. Прибывшие вошли в прихожую.

Денищенко включил фонарик, Костров зажёг линейную лампу. И вслед за Вовкой все проследовали в комнату. Мать Ладо всё в той же позе спала вечным сном. Костров подошёл к ней, поискал пульс, мрачно покивал головой.

– Минут за двадцать до встречи Головёнкин был здесь, – сказал Вовка. – Он заходил сюда, чтобы попрощаться с соседкой.

– Ты его здесь видел? – спросил Набатов.

– Нет. Но ведь ключ у него от этой двери. Значит, он был последним, кто заходил сюда.

– Логично, – согласился Набатов. – Приступаем к обыску. – И взялся за высокую металлическую спинку кровати. – Дима, давай-ка отнесём от стены.

Тот ухватился за вторую спинку. Они приподняли кровать и понесли к середине комнаты. Практически одновременно и Костров, и Вовка увидели, как правая хромированная ножка кровати, из тех, что в ногах, удивительным образом удлинилась.

– Не ставить! – предостерёг Костров. – Он подсел к ножке, взялся за её вкладыш, скомандовал: – Поднимите выше, ещё. Теперь, ставьте.

В руках у него оказался туго скрученный рулончик бумаги, длиной около двадцати сантиметров. Он был обернут в вощёный лист и в двух местах обвязан чёрной ниткой.

– Ну-ка, разворачивай, – сказал Набатов. – Может, это облигации?

Костров снял ниточки и развернул обёртку. И только он положил рулончик на стол, как тот мгновенно раскатался в стопку плотно исписанных тушью таблиц. Майор бегло просмотрел странички и торжествующе воскликнул:

– Есть! Это то, что нужно. Печник был совершенно уверен, что мы ничего не найдём. Однако этот лис просчитался. Нашли! Ребята, продолжаем поиски. Он мог ещё что-нибудь припрятать здесь.

– Точно, – сказал Вовка. – Я уже вижу одну его вещь. Вот эта книга тоже принадлежит ему.

Он указал на большую чёрную книгу, вложенную в руки женщины.

Денищенко наклонился над книгой, прочитал её название, с глубоким недоумением посмотрел на Вовку.

– Так это «Закон Божий», – сказал он.