Озябший ангел

– Па-па? – прошептал ошеломлённый, задыхающийся от радости Ладо.

Глава 17. Рынок убитых надежд

Жить в темноте прескверно, а если к тому же ты ещё и подросток, то просто невыносимо. У взрослых есть терпение, есть о чём вспомнить, есть знание того, что всё рано или поздно кончается. Вовка в свои четырнадцать был лишён этих преимуществ. Ему нужен был свет. Он взял санки, топорик и поплёлся искать дрова.

Немало времени ушло у него на то, чтобы из-под развалин разрушенного дома, засыпанного толстым слоем снега, извлечь и нарубить вязанку деревянных обломков. Он привязал её к санкам и потащил их на рынок. За дорогу ему встретились пять запорошённых снегом тел, все без шапок и валенок. Очевидно, убирать умерших уже было некому.

Блокадный рынок даже отдалённо не напоминал довоенный. Здесь довлели над всеми уныние и безысходность. Мальчик остановился рядом со статной, экзотично одетой женщиной. На ней были длинная чёрная фуфайка, подпоясанная синим махровым пояском, коричневые шаровары из толстой портьерной ткани, бурки на войлочной подошве и белый вязаный шарф. Её острое лицо напоминало мраморное ваяние великого мастера. В нём не было ни сеточки оживляющих его морщинок, ни матового глянца. Но, несмотря на кажущуюся незавершённость работы, это лицо было фантастически красивым. В нём как будто только-только просыпалась жизнь, хотя на самом деле умирала.

Эта женщина держала на руке отличное зимнее пальто изумрудного цвета с роскошным песцовым воротником. К петлице пальто булавкой была приколота записка: «Меняю на продукты». Вовка спросил женщину:

– И давно стоите?

Та печально посмотрела на него и слабым надтреснутым голосом ответила:

– Уже больше часа.

– Так, если не получается обмен, может, лучше сначала продать пальто, а уж потом на те деньги купить продуктов? – спросил Вовка.

– Деньги сейчас никому не нужны, да и где ты продукты видишь?

– Но я пока не ходил по рынку… – ответил мальчик.

– А ты пройди, я пригляжу за твоими санками. Только сначала напиши на бумажке, что ты за эти дрова хочешь, и иди, – сказала женщина и подала ему желтоватый клочок квитанции и химический карандаш.

Он взял их и, приложив бумагу к обломку половицы, написал: «Меняю на керосин». Карандаш вернул владелице, а край бумажки зажал в одну из трещин щепы.

– Так я схожу? – спросил он. – Заодно и керосин поищу.

– Сходи-сходи, мальчик, – сказала женщина. – И, если уж доведётся тебе увидеть кого-нибудь, кто продаёт хлеб, пшёнку или что ещё, спроси его: в какую всё это цену?

– Ладно, спрошу.

Вовка вернулся минут через десять.

– Ну, как? – подалась к нему его соседка.

Мальчик сконфуженно шмыгнул носом.

– Почти ничего. Только заметил, как одна женщина обменяла на что-то кружок жмыха, – сказал мальчик. – А вот другая, не поверите, выменяла у мужика кусочек сала.

– Са-ла? – не поверила соседка. – Не может быть. Где в нашем городе он мог достать сало?

– Я не знаю, – искренне ответил мальчик.

– А что он за него берёт? – поспешно спросила она.

– Мне показалось, что женщина отдала дядьке какое-то украшение.

– Ух, ты! – воскликнула соседка. – На драгоценности, значит. Жулик он, не иначе. Не нужда же им движет, а жадность. А ведь у меня есть дома одно колечко, доро-го-ое. Мальчик, а ты мне покажешь того мужчину? Сможешь его найти?

– А чего его искать? Вон он, – кивнул головой Вовка. – Метров сто до него, не больше. Видите, широченный такой дядька в тулупе стоит.

– Где? Где? – женщина стала напряжённо всматриваться в редкую, но не стоящую на месте толпу. – Я не вижу.

– Сейчас увидите, – успокоил он её и чиркнул валенком по снегу. – Смотрите вот в этом направлении.

– Смотрю.

– Вот бредёт бабушка с корзинкой, дальше тётенька в красном пальто, потом дед с лыжами…

– Вижу деда.

– А чуть дальше и левее стоит дядька здоровенный, как шкаф. Вон, кстати, как раз к нему подходит хромой, перевязанный платком.

– Всё-всё, я увидела его. Спасибо.

– Я сейчас, – сказал паренёк и поспешил к тем двоим.

Но дойти до них не успел. Хромой коротко поговорил с верзилой, развернулся и пошёл в направлении Вовки. Мальчик погасил в глазах любопытство и, отойдя в сторону, стал наблюдать за этим человеком. Судя по жиденькой бородёнке и молодым глазам, ему нет и сорока. На лице со следами пороха – ухмылка идиота. На груди – концы шерстяного платка, связанные в узел, за плечами висит тощий вещмешок.

Вовка вернулся к своим санкам, разочаровано сказал женщине:

– Я подумал, что это покупатель. Хотел ещё раз убедиться, что тот дядька салом торгует, а это так… бродяга.

– А давай перейдём поближе к нему, – предложила женщина. – Я ведь теперь надеюсь на него. Дочка у меня очень слаба.

– Пойдёмте, – согласился мальчик.