Озябший ангел

Они встали метрах в десяти от того загадочного дядьки и ещё около часа незаметно наблюдали за ним. Мужик был в годах. Его лицо, напоминающее лопату, удивляло своим брезгливым выражением. Сам он ничего никому не предлагал. Но к нему изредка подходил плюгавый, не в меру оживлённый тип. Они перебрасывались двумя-тремя словами, и ходок снова исчезал. Но сразу же после него к дядьке подходил кто-нибудь другой, уже с целью обмена. Что ему предлагали, видно не было. Но вот брали у него, судя по промасленной бумаге, кусочки сала.

– Я, кажется, понял, – сказал Вовка. – Тот второй ищет клиентов, договаривается с ними, а этот совершает обмен.

– Похоже на то, – согласилась женщина.

Когда Вовка уже основательно замёрз, – а на улице было градусов двадцать, а то и ниже, – и стал подумывать продать вязанку хоть за какие-то деньги и уйти, около него остановилась крепкая для своих преклонных лет женщина. Она была в белой хорошо выделанной шубе, а голову её покрывал пуховый кружевной платок.

– У меня есть керосин. За них, – она указала на санки с дровами, – я могу тебе дать четвертинку. Согласен?

– Согласен, – сказал Вовка.

– Тогда пойдём со мной, здесь недалеко.

Вовка виновато взглянул на соседку, потом на покупательницу и вдруг предложил ей:

– Извините, пожалуйста, обратите внимание на это пальто, – повёл он рукой в сторону соседки, – оно вам как раз по росту.

Покупательница немного удивлённо посмотрела на Вовку, перевела взгляд на пальто. Соседка расправила его, встряхнула воротник. Глаза у покупательницы потеплели.

– Хорошее пальто, – сказала она. – Откуда оно у вас?

– Это моё пальто. Я актриса. Недавний подарок мужа. Но я его так ни разу и не надела. Не успела.

– Актриса, значит. То-то, я смотрю, будто вы знакомы мне. Только куда я в свои годы надену его? – спросила покупательница.

Вовкина соседка умоляюще посмотрела на неё.

– Может, всё-таки возьмёте? Как только город освободят, у вас купят его за очень приличные деньги, – горячо сказала она.

Та немного подумала и спросила:

– А что вы за него хотите?

– У дочки дистрофия. Мне очень нужны хлеб и крупа, и хоть какой-нибудь жир, – сказала ей актриса.

Покупательница задумчиво куснула нижнюю губу и предложила ей:

– Я могу дать вам за него… пол-литровую банку пшена, полбулки хлеба и пять картофелин. Жира, по-моему, нет. Если согласны, пойдёмте со мной.

Соседка сожалеюще вздохнула и кивнула.

– Да, согласна. Спасибо.

Минут пятнадцать они гуськом шли по городу. Женщина с пальто всё отставала. И когда Вовка оглядывался назад, она тревожно смотрела на него. Но вот они свернули во двор. Слева, прямо у кирпичной ограды какого-то предприятия, стояла пошивочная мастерская. Возможно, поэтому двор был не слишком завален снегом. Справа, параллельно мастерской, трёхэтажный дом. У его ближайшего подъезда покупательница остановилась.

– Обождите здесь. Я пойду всё приготовлю, – сказала она и ушла.

– Мне повезло, что ты встал рядом со мной, спасибо, – сказала женщина. – Я совсем не умею продавать.

– Я на таком рынке тоже никогда не был, – сказал Вовка. – А вам не жалко отдавать такое пальто за всё это…– повёл он головой в сторону подъезда.

– Немножко да. И то лишь потому, что это единственная вещь, которую подарил мне мой муж. Но сейчас я теряю дочь…

– А сколько ей лет?

– Пять. Всего лишь пять лет моей Валечке. Кстати, меня Лиза зовут.

– А меня – Вовка, – сказал мальчик.

– Вот и познакомились, – сказала Елизавета. – Ох, и зима нынче длинная. Прошло только ползимы, а сколько уже всего было… И почему я не вывезла дочку из города? Не прощу себе этого.

– Не переживайте. Всё ещё образуется. Главное не сдавайтесь.

Из подъезда вышла хозяйка и протянула Елизавете узелок.

– Развязывайте и смотрите, – сказала она. – Там хлеб, пшено, картошка и граммов двести смальца, правда, старого. Попробуйте его перекипятить с корочкой хлеба, запах должен исправиться. Вот всё, что смогла.

Актриса заглянула в узелок и растроганно сказала:

– Спасибо вам. Вот ваше пальто, – протянула она хозяйке лучшую из своих вещей.

– Пожалуйста, – ответила та и перекинула пальто себе на руку.

Елизавета неуверенно отошла в сторону. А хозяйка достала из кармана шубы завёрнутую в газету бутылочку и подала её Вовке.

– А тебе, мальчик, – керосин.

Вовка развернул газету, остро пахнуло керосином.

– А фитилька у вас не найдётся? – спросил он.

– Ещё и фитиль? – раздражённо спросила хозяйка. – Ну, ладно уж, дам. Подожди, сейчас у сына возьму.

И направилась в мастерскую, крылечко которой выходило прямо в сторону дома. Не прошло и трёх минут, как она вышла оттуда. И уже без Лизиного пальто.

– Держи, – сунула она Вовке около полуметра шнура. – Теперь доволен?

– Доволен, – ответил Вовка.

– Ну, так отвязывай дрова и заноси их в дом.

Вовка быстро отвязал дрова, взялся за вязанку.

– Тётя Лиза, вы подождёте меня? – спросил он у актрисы.

– Да. Я пока посижу на санках, отдохну.

Мальчик переступил порог квартиры и нерешительно остановился. Весь пол был устлан огромным голубым ковром с весьма затейливым орнаментом.