P.S. Реквием

Куда важнее были хлопоты о Варваре. Нахождение в плену у священника не прошло даром. Батюшка и матушка жалели её, стараясь залечить душевные раны, но спустя года Лев пришел к выводу, что тут же стоило выдать сестру замуж. Потому что с этого момента пропала опора и поддержка младших, появилась обуза, которую им придется терпеть всю жизнь.

На Новолетие в тот год Варвара ехать отказалась, и в усадьбу Краевских — Тихие Холмы, семья отправилась без неё. Матушка была рада вновь посетить место, где родилась и выросла. И то ли от воодушевления, то ли от перемены место, мучающие её, в последнее время, головные боли отступили.

Поместье скрывалась за березами, и стоило преодолеть извилистую дорогу, замечая, как, то появляется, то вновь исчезает куполообразная крыша. Граф Краевский был сдержан в приветствиях, но родственников принимал с теплотой. Это была их первая встреча с того момента, как он овдовел. После рождения первого ребенка, графскую пару постиг ряд неудач, ещё трое детей родились мертвыми, к последней беременности графини относились крайне аккуратно, но трагедии было не миновать, и мать, и дитя покинули этот мир вместе.

— Как ты отощал, — тяжело вздохнула графиня Орлова, приветствуя брата.

Обострившиеся скулы и бледность кожи графа Краевского, кольнули её прямо в сердце.

— Не стоит подаваться волнению в столь знаменательный день, — он легко улыбнулся, предпринимая попытку успокоить сестру.

— Помни, все пройдет, — она нежно сжала его ладони. — У тебя остался Ларион.

Лев был уверен, матушка хотела сказать ему ещё множества ободряющих слов, но долго стоять на пороге было не прилично.

В этот вечер Лев впервые танцевал. Его партнершу звали Аграфена Горнилова, и у неё были прелестные кружевные перчатки на маленьких ладошках. Её старший брат Аврор заливисто смеялся, рассказывая особо удачную шутку Андрею и Лариону, пока сударыня Горнилова настойчиво не попросила сына быть сдержанней.

Лев думал, что они кружились в вальсе всего лишь мгновение, а оказалось прошёл целый вечер и пришла пора разжечь костёр. Как только судари и сударыни, большие и малые, закончили бросать в огонь пучки травы в качестве платы за желания, граф Краевский попросил старшую из сестёр Яковенко спеть, чтобы следующий год был удачным. Под игру оркестра Екатерина петь отказалась. Граф велел вынесли пианино. Аккомпанировать ей вызвался Андрей. Их дуэт исполнил прекрасное выступления.

Звонкая мелодия летела ввысь за искрами от костра, а следом плыла песня, достигая самих звезд. По окончанию, овации сыпались на них, словно снег во время метели. Пришла пора водить хороводы.

На следующий день после Новолетие, когда семейство Орловых вернулось в Сиреневый Сад, и время приближалось к сумеркам, ко Льву подошла Варвара.

— Можно попросить тебя о помощи? — робко произнесла она, видимо стесняясь своей просьбы.

— Все, что угодно, — ответил он, и тут же пожалел об этом.

— Спрячь ненадолго, — она протягивала ему книгу в кожаном переплете. — Всего лишь на пару дней.

Даже не дотрагиваясь до книги, Лев понял — православная.

— Ты что, — испугался он. — Поскорее унеси её прочь из нашего дома.

Заметив, что брат собирается уйти, Варвара ухватила его за локоть.

— Молю. Неужели ты меня оставишь? Ведь я никогда не отказывала тебе в просьбе.

Лев засомневался. Варвара была печальна, её худые руки цеплялись за него, словно за последнюю надежду.

— Всего на пару дней, — тяжело выдохнул он.

Приободрившаяся сестра, сунула ему в руки книгу и выплыла из его комнаты. Лев тут же выронил данную ему вещь. Может бросить её в камин или сказать батюшке, подумал он, разглядывая лежащий на ковре фолиант со всех сторон. Но Варвара доверилась ему и только высохшие слезы сестры легли бы на его совесть.

Долго не думая, Лев положил книгу в комод, там она точно сможет пролежать пару дней. Хоть её близкое присутствие и тревожило душу Льва, нехорошим предчувствием. Но прошла ночь и на востоке взошло солнце, а книга лежала там же, где и была оставлена. Прошло несколько дней, прежде, чем нахождения рядом столь нежелательного предмета, перестало беспокоить Льва.

Матушка никогда не встречала супруга и сына с охоты, вид мёртвой добычи вызывал у неё отвращения. Как было заведено, в это время она наслаждалась чаем в библиотеки или в беседки у пруда, смотря кто из детей составлял ей кампанию. Но сегодня всё было иначе. Искупнувшись в приготовленном дворовыми ушате, Лев чистый и сияющей, поднялся к себе в комнату.

Матушка уже была там. Она стояла, склонившись над открытым комодом, в руках у неё была Варварина книженция. Лев не успел вымолвить и слова, как графиня набросилась на него, орудуя книгой. Она успела ударить сына несколько раз, прежде, чем смогла взять себя в руки.

— Позор… — шипела она. — Какой стыд. Может ты успел, что — то из неё подчерпнуть?

— Это не мое, — глаза Льва наполнились слезами унижения и обиды. — Честно.

— Тогда, чье? — матушка нависла над ним, словно коршун, готовый вцепиться когтями в нежное тело молодого зайца.

Мальчик замялся. Первые капли покатились по щекам.