Падение Левиафана

"Без обид, но ты, блядь, не понимаешь", - сказал Файез. "Я не хочу быть тем, кто это делает. Я действительно не хочу, чтобы это делала Эльви. Но больше всего на свете я не хочу, чтобы здесь были Кортасар или Очида". Люди, которые смотрели на Франциску Торрес и думали, что это хорошая вещь, чтобы сделать с ней? Я не хочу, чтобы они были здесь главными. Если бы это была их лаборатория, Ксан не сидел бы здесь со своей новой подругой Терезой, смеясь над собакой, гадящей в частичный вакуум. Он был бы в коробке, как это было, когда мы его нашли. Они доставали его, когда хотели что-то с ним сделать, и клали обратно, когда заканчивали, как будто убирали отвертку обратно в ящик с инструментами. Так что да, ты наебал меня и меня. И мы тут натворили такого дерьма, за которое боги нас никогда не простят. Но когда тебе будет плохо, вспомни, что альтернатива была еще хуже".

Джим все еще думал об этом три дня спустя, когда лаборатория была готова. Она выглядела как беспорядок. Кабели змеились вдоль стен и пола, привязанные к местам кусками проволоки и скотчем. Вторая медицинская кушетка - для Амоса - была наклонена на тридцать градусов, чтобы освободить место для подключенных к ней массивов датчиков. То, что было идеально организованным, чистым, ясным, чрезмерно продуманным пространством, напоминало спальню Джима до его ухода на флот, только с меньшим количеством белья на полу. Голоса лаконской команды были тягучими и высокими. Никто не смотрел на него, и впервые с тех пор, как "Роси" пристыковался к "Соколу", он почувствовал, что игнорировать его легко. А когда на него все же обращали внимание, чувствовалось скорее раздражение, что он мешает, чем что-то еще.

"Если вы чувствуете себя неловко..." говорила Эльви.

"Я в порядке", - ответила Кара. Она была одета в плотно облегающий медицинский халат, который согревал ее, удерживал на месте контактные датчики и создавал мелкоячеистую матрицу для сканеров, которые должны были пройти через нее, как только начнется погружение. Она выглядела как участник соревнований по плаванию. Та же жесткая, спортивная сосредоточенность. "Я хочу этого. Я готова к этому".

Ему показалось, что в выражении лица Эльви произошел какой-то сдвиг, но он не знал, что это означает.

Харшан Ли, второй помощник Элви, пристегивал Амоса к другой медицинской койке. Крупный мужчина был одет в такой же костюм, как и Кара, но там, где девушка была сосредоточена и решительна, он улыбался абсурдности всего этого. Черные глаза поймали взгляд Джима, и Амос поднял подбородок.

"Привет, капитан. Вы пришли посмотреть на шоу?"

"Я не уверен, что мне будет на что смотреть".

"Мне нравится наряд", - сказал Амос. "Очень льстит".

"Если ты не хочешь этого делать, ты просто должна сказать слово. Ты ведь знаешь это, правда?" сказал Джим.

"Пожалуйста, не двигайтесь", - сказал доктор Ли. "Я пытаюсь настроить датчик".

"Извините", - сказал Амос, затем снова повернулся к Джиму. "Вы не должны беспокоиться обо мне. Это то, ради чего я сюда пришел".

"Подожди. Правда?"

"Пожалуйста, ложитесь ровно на медицинскую кушетку", - сказал доктор Ли.

Амос бодро поднял большой палец вверх и переместился, как ему было велено. Джим оттолкнулся, позволяя себе опереться о стену. В дверь, ведущую в коридор, вплыла Наоми. Ее волосы были откинуты назад, и она нахмурилась, но при виде его смягчилась.

Голос доктора Ли был резким и громким. "Последние проверки, все. Последние проверки".

Активность в комнате не ускорилась и не замедлилась, но она изменилась. Джим нашел опору и уперся в нее. Элви парила рядом с ним.

"Ты готова к этому?" спросил Джим.

"Я просто надеюсь, что это сработает. Если мы сделали все это впустую... Ну, это будет отстой".

"Заключительные проверки проведены, и они зеленые", - объявил доктор Ли. "Мы готовы приступить к работе по указанию ведущего исследователя".

Он посмотрел на Элви. Она кивнула.

"Мы можем приступать", - сказал Ли, и Джиму показалось, что в его голосе прозвучало удовлетворение. "Пожалуйста, переведите катализатор".

На медицинских кушетках Кара расслабилась, а Амос закрыл глаза.

Интерлюдия: Мечтатели

Мечтатели мечтают, и их мечта уносит их в знакомые просторы. Размах, поток и разум, который пуст, потому что свет между ними - это мысль, которую они думают вместе. Бабушки манят пальцами, которые никогда не знали руки. Смотри, смотри, смотри. А потом смотри! И она кружится и сверкает, а он - нет. Он стоит на месте, как камень в потоке, как тень на свету, как вещь. Он останавливается, и, останавливаясь, напоминает.