Падение Левиафана

"Они играют в мяч", - сказал Алекс, - "с собакой".

Джим потягивал горьковатый, прекрасный кофе, ощущая знакомое тепло на своем нёбе и в горле. "Конечно, играют. Я даже не знаю, почему я спросил".

Перенастроить лабораторию "Сокола" для двойного погружения было делом нетривиальным и небыстрым. Элви упаковала в "Сокол" достаточно припасов, чтобы все и вся могло сломаться, поэтому достать еще один набор датчиков, вторую медицинскую кушетку и достаточное количество резервных блоков мониторинга было просто вопросом выяснения, какой ящик в каком грузовом отсеке. Однако они не могли передвигать стены лаборатории, и поиск места для всего оборудования и технического персонала требовал времени и, по-видимому, бесконечного числа совещаний. К этому добавлялось базовое сканирование Амоса, интеграция данных из медицинского отсека "Роси" и серия длинных, подробных интервью с Элви, призванных сопоставить предыдущие исследования библиотеки со сдвигами в сознании и знаниях, которые претерпел механик.

По мере того как шли дни, на "Роси" стало появляться все больше новых лиц. Сначала это были Файез и Эльви, но по мере того, как ее время становилось все более востребованным, Файез стала приходить одна. Затем он стал брать с собой Кару и Ксана, а чаще - только Ксана. Снаружи камбуза Мушкат радостно гавкнула, проплывая мимо двери камбуза и направляясь обратно к Терезе.

"Дети хорошо ладят", - сказал Файез.

"Ты просто подставляешь Терезу в качестве няньки, не так ли?" спросил Алекс. "Я имею в виду, она достаточно взрослая".

"Ксан вдвое старше ее, просто", - сказал Файез.

"Но он же ребенок", - сказал Алекс. "Просто он был ребенком очень долгое время".

"Что вы делаете, когда модели не работают?" сказал Файез, разводя руками. "Ксан и Кара на самом деле не существуют в спектре "ребенок/не ребенок". Они просто Кара и Ксан".

Из коридора донесся смех Терезы. Даже с учетом месяцев, проведенных ею на Роси, это был незнакомый звук, резкий и радостный. Джим не думал, что Тереза Дуарте из тех, кто смеется.

Но, возможно, дело было в том, что она не часто имела такую возможность. Было не так много людей, способных разглядеть за обстоятельствами ее жизни девушку, которой она была на самом деле. Джим даже не был уверен, что смог бы. Она была дочерью бога-императора, их живым щитом, наследницей Лаконии и ее самым высокопоставленным отступником. Все это было правдой, но не полной. Там был и ребенок. Ребенок, потерявший мать и отца, сбежавший из дома, нуждающийся в эмоциональной поддержке, о чем Джим мог догадываться. Но он не знал. Возможно, он был для нее таким же шифром.

Но в ее смехе было что-то странно-универсальное. И в смехе Ксана. Смех молодых людей за игрой. Джим понял, что они молчат, все трое, и слушают детей, как будто это музыкальное произведение.

Однажды Мускрат заскулил - высокий, нервный звук - и Тереза позвала Ксана остановиться. Мгновение спустя в дверях появилось ее лицо, раскрасневшееся и потное. "Привет. Мускрату нужно воспользоваться комнатой для маленьких собак. Можно я отведу Ксана в машинную мастерскую, чтобы он посмотрел, как это работает?"

Джим рефлекторно "Конечно, вперед" споткнулся об мысль о том, что Ксан и Тереза могут остаться одни на корабле. Не то чтобы он думал, что они сделают что-то злое - оказалось, что он доверял Терезе больше, чем ей, - но в их нынешнем настроении что-то могло произойти по ошибке. Машинный цех стареющего марсианского корабля был не лучшим местом для оплошностей.

"Я тоже пойду", - сказал Алекс и выбросил последнюю порцию еды в утилизатор.

Джим повернулся к Терезе, показал большим пальцем на Алекса и сказал: "Не позволяй ему играть с инструментами".

Девушка закатила глаза, увидев сквозь слабую шутку Джима скрывающиеся за ней опасения и отмахнувшись от них. Алекс похлопал его по плечу, и Джим отпил еще кофе, пока девочка, мальчик, собака, мужчина, бормоча и хихикая, шли к шахте лифта, а потом вниз.

"Спасибо", - сказал Файез.

"Не за что. За что?"

"За то, что позволили Ксану немного отдохнуть от скороварки. Он делает хорошее лицо на всем, что мы делаем, но это тяжело для него. Каждый раз, когда Кара входит в дом, я думаю, он беспокоится о том, сколько ее возвращается".

"Это проблема?"

"Я не знаю. Может быть. Мы не на территории с большим количеством прецедентов. Мы будем знать, что грядут большие перемены, когда они уже произойдут".

"Мне знакомо это чувство", - сказал Джим. Он допил свой кофе и отбросил колбу.

"Спасибо, что позволили мне тоже приехать сюда. Сокол" - прекрасный корабль, и компания в целом не самая плохая, но после нескольких месяцев на плаву я начинаю фантазировать о долгих прогулках по рекам и университетских кофейнях".

Джим вежливо рассмеялся, но в груди у него было тесно. Он приготовил простой завтрак из яиц и бобов. "Я сожалею об этом".

"О чем?" спросил Файез.

"За то, что ты остался здесь. Тебя и Эльви. Я имею в виду, что в некотором роде надул вас обоих, устроив на работу".