Падение Левиафана

Детектив был одет в тот же серый костюм и темную шляпу, что и в жизни. Его грустное выражение лица, как у бассет-хаунда, казалось моложе, чем Джим его помнил, но, возможно, это было просто потому, что Джим вырос из него, а Миллер остался прежним. Протомолекула, работающая непосредственно на его теле, дала Миллеру способность оставаться в сознании Джима даже в присутствии других людей, а еще у Миллера появилась неприятная привычка постоянно находиться где-то в поле зрения Джима. Если казалось, что он находится справа от Джима, а Джим поворачивал налево, Миллер тоже оказывался там. И его ощущение направления, откуда доносился голос Миллера, совпадало с тем, где бы он ни находился. Это дезориентировало и пугало, словно Миллер был злодеем в низкобюджетном фильме ужасов.

Миллер засунул руки в карманы и подбородком указал в сторону Деречо. "Похоже, полковник Френдли здесь".

"Не стоит ее так называть".

"Почему нет? Она же меня не услышит".

Танака была темной точкой на фоне света ворот. Ее маневровые двигатели работали на сжатом газе и почти не подавали признаков стрельбы, разве что она начала замедляться по мере приближения. Ее костюм был такого же синего цвета, как флаг Лаконии, со стилизованными крыльями на нем. Кроме этого, он напоминал Джиму старый "Голиаф" Бобби Дрейпера: не столько скафандр, сколько оружие в форме скафандра. Ее лицо было удивительно хорошо видно. Одна щека выглядела более гладкой и молодой, потому что незадолго до этого он разнес оригинал в щепки. Она окинула его взглядом, словно делая инвентаризацию. Она сделала паузу, нахмурилась и, казалось, сосредоточилась на пустоте вокруг его шлема.

"Ну, тогда, наверное, это правда", - сказала она через шлемное радио. "У вас действительно есть кто-то еще на борту".

"Да, я знаю", - сказал Джим. "Но как ты..."

"Я здесь", - сказала Тереза. Джим повернулся обратно к "Роси" и увидел Терезу в потрепанном комбинезоне с эмблемой "Росинанте", Миллер извиняюще парил у нее под боком. "Я почти готова. Мне только нужно позаботиться еще об одной вещи".

"Что?" резко спросил Танака.

"Мускрат. Если будет бой, она должна быть в своей кушетке".

Молчание Танаки выглядело как меткий ответ.

"О, это будет весело", - сказал Миллер.

"Я позабочусь об этом", - сказал Джим. "Кроме Маскрата, вы оба готовы? Нужно ли нам что-нибудь еще, прежде чем мы отправимся в путь?"

"Нет", - сказала Тереза. "Мы можем идти". Танака покачала головой. Джим переориентировался на огромную и пустую синеву и обнаружил, что Миллер уже там, под ним.

Он открыл связь с Роси. "Привет".

"Привет", - ответила Наоми. Голос у нее был мягкий и озабоченный. Джим быстро вышел на связь со станцией.

"Итак, мы находимся примерно в ста метрах от поверхности станции и направляемся внутрь".

"Я держу тебя", - сказала она, а затем что-то еще, что он не совсем уловил.

"Тереза хочет, чтобы ты убедился, что Мускрат находится в своей аварийной кушетке на случай, если тебе придется совершать какие-нибудь хитрые маневры".

"Я прослежу за этим".

Огромная голубая стена становилась все ближе. Танака краем глаза заметил, как она активирует и выключает пистолет на предплечье своего скафандра, выдвигая и задвигая ствол в сочетании суетливости и угрозы. Тереза смотрела вперед на станцию в чем-то похожем на голод.

Миллер, стоявший рядом с ним, кивнул. "У меня кое-что есть. Посмотри сюда". Голубая стена вдруг перестала быть безликой. По ней проходили тонкие, как нить, линии, образуя широкие сложные спирали, которые сходились и распадались, сменяясь новыми витками. Это было нечто среднее между органическим и механическим, и оно казалось очень знакомым.

Миллер моргнул, телепортируясь из одного места в другое так, как это может делать только галлюцинация, подождал, пока узор линий успокоится, и потянулся к поверхности. Джим почувствовал усилие в собственном теле, но не в том месте, которое он мог бы определить, а как будто сгибание мышц в фантомной конечности. Когда спирали вновь сформировались, место, где был Миллер, осталось пустым, затем расширилось. Голубое свечение потемнело в круге шириной три метра: образовалась впадина, затем углубилась, а потом превратилась в туннель. Танака что-то говорила, но с выключенным радио. Джим знал об этом только потому, что видел, как шевелятся ее губы.

"Хорошо. У нас есть вход. У нас есть вход".

Когда Наоми заговорила снова, в ее голосе было отчаяние. "Мы дадим вам столько времени, сколько сможем".

"Она думает, что вы все мертвы", - сказал Миллер. "Она и вы, и все на тех кораблях. Или, я не знаю. Если не мертвы, то что-то похуже. Я был разумом, пойманным внутри этих ублюдков, и мне не разрешили умереть. Это было невесело. Кстати говоря, я уже сказал, что тебе большой привет за то, что вытащил меня обратно?"

Джим покачал головой. Он не знал, что он может сказать Наоми, чтобы хоть как-то утешить ее. Ты справилась без меня раньше, или Если мы умрем, то умрем, сделав все возможное, или Я использую любое время, которое ты можешь дать. Ничто не соответствовало тому, что он хотел сказать. "Все будет хорошо", - сказал он.