Падение Левиафана

"Проверь сейчас", - сказал Амос, и Алекс провел тест.

"Ну, святое дерьмо", - сказал он. "Получилось".

"Без задержки?"

"Одна миллисекунда".

"Да уж, лучше не бывает", - согласился Амос. "Я упаковываю набор инструментов и перехожу к рельсовой пушке".

"Я буду здесь", - сказал Алекс, и это было больше похоже на молитву, чем обычно.

Он обновил тактическую карту, чтобы убедиться, что она не изменилась, включил музыку и снова выключил ее. Согласно последним данным, которые они получили до отключения ретрансляторов, первые из прибывающих кораблей уже должны были быть там. То, что их не было, означало, что ситуация за пределами кольцевого пространства изменилась, и он не мог знать, во что она превратилась. Когда он был молодым человеком на Марсе, еще до того, как поступил на флот, один из его двоюродных братьев уговорил его на несколько недель записаться в школу боевых искусств. Одно из упражнений, которое дал им учитель, заключалось в том, чтобы надеть на голову мешок и попытаться предугадать, откуда на них нападут более продвинутые ученики. Смесь уязвимости, внимания и тошнотворно острого предвкушения не слишком отличалась от того, что он носил сейчас. Он снова обновил тактическую карту.

Наоми вернулась на оперативную палубу под ним. Сладость ромашки и мягкий металлический звук пристегивания ремней к кушетке возвестили о ее появлении. Через несколько секунд до него донесся голос Эльви, тонкий и звонкий, прижатый коммом. Она говорила слишком тихо, чтобы Алекс мог разобрать слова, но ее тон был напряженным, а слова - стаккато.

"Понятно", - сказала Наоми. "У меня сейчас немного не хватает людей. Пришлите кого-нибудь, и я установлю для них разрешения".

Алекс подождал несколько секунд, чтобы убедиться, что не помешал, затем крикнул вниз: "Все в порядке с Соколом?"

"У них немного не хватает кое-каких припасов для лекарств, не дающих мне покоя. Элви хотела совершить налет на наш медицинский отсек".

"Если посмотреть на это так, то это вроде как хороший знак", - сказал Алекс.

"Не преследует тебя".

"Ну, если бы Дуарте не беспокоился, что мы можем что-то сделать, он бы просто ждал, пока у нас закончатся лекарства, не так ли? Все это перемещение кораблей, отключение ретрансляторов и все такое? Он делает это только потому, что думает, что это стоит сделать. Значит, мы должны представлять какую-то угрозу".

"Интересно, скажет ли он нам как? Я имею в виду, если мы очень хорошо попросим", - сказала Наоми. В ее голосе звучала гармония отчаяния и мрачного юмора.

"Мы выясним это", - сказал Алекс. "Эй, как только Элви получит все, что ей нужно, из медицинского отсека, может, мне поднять мостик? Мы будем более маневренными в бою, если нам не придется подходить к "Соколу"."

"Нет", - сказала Наоми. "Роси" - флагман подполья, "Сокол" - флагман Лаконии, и все эти другие корабли наблюдают за нами. Я не хочу ничего, что могло бы создать впечатление, что мы два независимых флота. Кроме того, мы - тыловая линия. Если бои дойдут до нас, это будет потому, что много другого дерьма пошло не так".

"Или потому что "Вихрь" доберется сюда", - сказал Алекс.

"В таком случае, это не имеет значения".

"Да", - сказал Алекс, а затем более тихо и про себя: "Да. Но, по крайней мере, мы напугали этих ублюдков".

Словно в ответ, его захлестнула волна присутствия, и с ним были люди. Волна впечатлений - пожилая женщина в квартире на Луне, мужчина помоложе, у которого что-то не так с правой ногой, ребенок на немощеной улице, пинающий потертый мяч. Огромное ощущение человечества - мужского и женского, обоих и ни одного, измученного, ликующего и разъяренного, молодого и старого - пронеслось сквозь него, словно кто-то включил пожарный шланг. Он почувствовал, как мысль об Алексе Камале разрушается, и прикусил губу, чтобы вернуть его к собственному телу, к собственному "я".

Все в порядке, отпусти, - произнес голос со сложностью и глубиной хора. Если бы у ангелов были голоса, они бы звучали именно так. Отпустить - это правильно. Держаться - это только боль и усталость. Позволь нам нести тебя, и ты сможешь отдохнуть. Теперь ты можешь отпустить. Это было почти убедительно. Этого было почти достаточно.

Волна прошла, но не исчезла полностью. Она сохранялась, небольшое давление, словно рука легла на его затылок. Небольшое прикосновение, которое было приглашением и угрозой. Он слегка вздрогнул, когда достал из кармана персикового цвета таблетку. Он разжевал ее, раздробив во рту в порошок, чтобы наркотики быстрее попали в кровь. Это было горько, как грех.

"Вы тоже это почувствовали?" - спросил он по корабельной связи.

"Да", - ответил Амос. "Не могу сказать, что мне это понравилось".

Наоми сказала: "Я чувствовала себя более сосредоточенной, чем раньше. Я думаю, он пытается смягчить нас. Переманить на свою сторону всех, кто не согласен".

"Я так не думаю, босс", - сказал Амос. "У меня больше ощущение, что мы сдаемся или умираем".