Падение Левиафана

"Они не пытаются спасти корабль", - сказал Амос. У него был такой же терпеливый, почти философский тон, как и тогда, когда он объяснял ей, как сделать хороший сварной шов в условиях микрогравитации или проверить герметичность трубы. Это был голос учителя, проводящего своего ученика через урок о том, как устроен мир. "Что бы у них ни было на корабле, из-за чего Лакония собиралась разозлиться, они не смогут это скрыть. Не в такой тонкой системе, как эта. И они никак не могут ускользнуть и поменять транспондеры, так что их кораблю конец. Торговая станция достаточно большая, они могут снять команду и пробраться на другие корабли или притвориться, что все это время были на станции".

"Бежать туда, где есть укрытия", - сказала Тереза.

"И чем больше у них времени, тем больше шансов, что они смогут найти хорошее место", - сказал Амос. Это могли быть мы, подумал Джим. Если бы Черный коршун решил, что мы выглядим немного не так, как Скоропортящийся Урожай, мы бы пожертвовали Роци и надеялись, что сможем стать достаточно маленькими, чтобы нас не заметили. Только это было неправдой. В Кроносе не было укромного места, да и вообще нигде, достаточно маленького, чтобы Лакония не стала туда заглядывать. Открытая видимость была их лучшей надеждой, потому что их планом Б было насилие.

Он не думал, что сказал что-нибудь вслух или издал какой-нибудь звук, который показал бы его расстройство, но, возможно, так оно и было, потому что Тереза посмотрела на него с чем-то средним между раздражением и сочувствием. "Ты знаешь, что я не позволю им причинить тебе вред".

"Я знаю, что ты будешь пытаться", - сказал Джим.

"Я все еще дочь верховного консула", - сказала она. "Я и раньше вытаскивала тебя из неприятностей".

"Я не собираюсь прибегать к этому трюку", - сказал Джим, более резко, чем собирался. Мускрат сдвинулась с места, поднялась на ноги и в страхе переводила взгляд с Джима на Терезу и обратно. Глаза Терезы ожесточились.

"Я думаю, капитан хочет сказать, - сказал Амос, - что использование тебя в качестве мясного щита - это не то, что его устраивает на сто процентов. Не то чтобы вы этого не сделали, ведь вы уже сделали. Но люди на другом конце пистолета? Мы их не знаем, они могут быть не самыми надежными, и чем меньше нам придется на них рассчитывать, тем лучше".

Тереза нахмурилась, но меньше.

"Да", - сказал Джим. "Это было гораздо красноречивее".

"Иногда я бываю хорош в этом", - сказал Амос, и это могло быть шуткой, а могло и не быть. "Вы хотите, чтобы мы подготовили корабль к бешенству? У нас достаточно реакционной массы для приличного сгорания".

"Я думал, нам нужны топливные гранулы".

"Нужны, но мы можем потратить их на то, чтобы выбраться с Кроноса, включить воду в список продуктов и считать, что все в порядке. Переработчики действительно будут нашим ограничивающим фактором".

Тяга к этой мысли была сильнее гравитации. Зажечь привод, направить нос к кольцевым воротам и убраться к чертям, пока враг не успел их схватить. Джим намеренно ослабил хватку на лампах. "Наоми. Что ты думаешь?"

Мгновение молчания, затем: "Извини. Я не слушала. Какой был вопрос?"

"Должны ли мы подготовить "Роси" к бешеному рывку отсюда? Как только "Черный коршун" полностью сгорит, мы сможем оторваться".

"Нет", - сказала она, как он и знал. "Они нас не опознали. Если мы уйдем слишком быстро, это только вызовет у них подозрения. Лучше, если мы будем выглядеть как случайные прохожие. Алекс? Организуй перехват "Уайтхока". Это большой ледовоз у второго газового гиганта".

"Есть", - сказал Алекс.

Амос сдвинулся на своей скамье. "Капитан?"

"Я в порядке".

"Если нам нужно бежать", - сказала Наоми, - "мы побежим".

Нам всегда нужно будет бежать. Мы никогда не сможем отдохнуть, подумал Джим. Казалось, не было смысла говорить об этом.

Глава вторая: Танака

Алиана нажала кнопку на пульверизаторе и глубоко вдохнула. Туман на вкус напоминал ваниль и попал в ее легкие, как мягкое теплое облако. Никотин и тетрагидроканнабинол смешивались с легким прикосновением чего-то более экзотического. Что-то, что смягчало сонливость от ТГК ярким гиперсознанием. Шторы в ее комнате были задернуты, но свет, проникающий через них, превращал пыль в радугу искр. Она пошевелила одной ногой, и шелковая простыня ласкала ее, словно тысяча крошечных любовников.

Тристан спал рядом с ней, его маленькая мускулистая попка прижималась к ее бедру. Он тихонько похрапывал, изредка вздрагивая и вздыхая. Алиана знала, что этот звук кажется ей очаровательным и приятным, потому что она была под кайфом и в посткоитальном состоянии. Как только его храп стал бы раздражать, Тристан просрочил бы свое гостеприимство.