Падение в песок

– Пойдем назад, Марк,– говорит Денни, вставая и отряхивая штаны от песка. – Давай пока не думать о том, что нам делать, когда вернемся. Сейчас нам хотя бы дожить до этого момента.

Я киваю, но все равно не могу перестать думать о том, что нас всех ждет по возвращению домой. Нас научили выживать – но никто не рассказывал нам о том, как жить дальше.

***

Через пару дней мы должны были подойти к Кувейту и принять участие в освобождении города. Меня эта мысль нисколько не будоражила, скорее, наоборот. Я уже поучаствовал в сражении и понял, что это такое, мама, я больше не буду, я усвоил урок. Я не хочу сказать, что мне было страшно, нет. Скорее, я просто познал, что такое война, и во мне не проснулись ни жажда крови, ни желание вновь испытать тот адреналин. А может быть, одного сражения было просто-напросто мало.

Как бы там ни было, когда Денни объявил о том, что мы почти у цели, из нашего взвода обрадовались только Вик, Бадди и Джеб. Дон только тяжело вздохнул, и я понял, что он выразил этим вздохом. Снова убивать людей. И это не была пустая самоуверенность – это была действительность. Мы были морпехами, а морпехи не идут на войну просто так, похвастаться винтовками и посоревноваться в том, кто выстрелит дальше. Морпехов отсылают на войну с конкретной целью, и эта цель – уничтожение врага.

Мы все так же уныло переставляли ноги по песку, когда в голову Вику вдруг пришла идея:

– Эй, ребята, – негромко позвал он, и обернулись я, Джеб, Бадди и Винни.

– Как насчет сыграть в правду или действие? – ухмыльнулся Вик.

– Ты ебанулся? – спокойно ответил ему Джеб. – Мы блять идем по вражеской территории. Ничего, что мы сейчас можем взлететь на воздух, или на нас обрушится вражеский залп?

– Тогда на привале, – не успокаивался Вик. – Ну давайте, все равно мы только и делаем, что лежим и треплемся. А так с пользой проведем бесценные тридцать минут.

Вик неплохой парень, но иногда его заносит. Однажды он почти залпом выпил литр какого-то неизвестного пойла на спор, отчего потом пару дней лежал пластом. Он рисовал себе на заднице мишени, а еще в тренировочном лагере уцепился ногами за брусья и висел вниз головой, привлекая к себе всеобщее внимание (когда подошел инструктор, Вик просто разжал ноги и рухнул на землю, изобразив, будто брусья даются ему с огромным трудом). В целом, Вика нельзя было назвать отбитым, но иногда ему в голову приходили идеи, которые удивляли даже нас, его товарищей.

Я невольно вспомнил, как играл в правду или действие еще в школе. Мы тогда заперлись в пустом классе после празднования Хэллоуина, это был класс девятый или типа того. Я постоянно пялился на грудь Ханны, моей одноклассницы, которая нарядилась медсестрой (как и половина девчонок нашего класса). Сиськи у Ханны были почти третьего размера и почти вываливались из ее формы, которая была очевидно ей мала. Поэтому я с огромным трудом концентрировался на игре и, когда наступил мой черед, я невольно ляпнул “действие”, отчего мне потом пришлось пройти через всю школу голым и с трусами на голове. Правда, Ханну мой вид впечатлил достаточно, и по итогу мне достался от нее быстрый минет в туалете, но желающих поиздеваться тоже хватало.

Это воспоминание отвлекло меня от Пустыни и от того, где я нахожусь, поэтому я почувствовал себя точно, как в школе, когда кто-то прокричал мне прямо в ухо:

– Эй, Марк! Ау, прием!

– А? – я увидел перед собой Вика.

– Ну ты в игре или как?

– Да, да. Развлекусь с вами, почему бы и нет.

Вик довольно хмыкнул:

– Ништяк. Узнаю все ваши грязные тайны.

– Моя самая грязная тайна – твоя мамаша,– пробормотал кто-то за нашими спинами, но Вика это не смутило:

– Твоей сестре тоже понравилось, не переживай. Ну, не терпится с вами сыграть, парни. Это даже придало мне сил.

Мне бы хотелось разделить его оптимизм, но я снова погрузился в старые воспоминания. Это помогало мне скрашивать время куда больше, чем предвкушение от подростковой игры.

Когда Денни, наконец, объявил привал, я думал, что Вик уже забыл об игре, но я ошибался. Он почти силой затолкал меня в круг, будто мы были в лагере бойскаутов, а сам, сияя, сел рядом со мной и щелкнул пальцами.

– Ну, начнем! – радостно объявил он. – Так как я все это придумал, я и буду ведущим. Начнем по кругу, первым будет Бадди, за ним Марк. Действия придумываю я, правду тоже.

Все закивали, и даже парни, которые не участвовали, поглядывали со стороны за нашей игрой. Нам всем было не до того, чтобы ставить какие-то рамки в правилах игры, да и какие тут могут быть рамки? Война вытаскивает наружу все самое грязное, что есть в человеке, так что даже если кто-то сознается в убийстве, грабеже или насилии, нас это вряд ли удивит. Другое дело, доверишь ли ты такому человеку прикрывать свою спину во время боя, сможешь ли ты спокойно спать, зная, что этот человек в карауле? И снова мне в голову пришла мысль: «Хорошо, что с нами нет Генри».

– Правда или действие? – спросил Вик, и со всех сторон на Бадди посыпались советы, что ему стоит выбрать.

– Правда, – ухмыляясь, ответил он. Вик объявил:

– Колись, когда первый раз трахнулся.