Падшие в небеса. 1937 год

— Я согласен! — вновь повторил уже более уверенным голосом Павел Маленький удовлетворенно кивнул головой. Тяжело вздохнул и указал рукой на раковину с краном в углу кабинета:

— Вымойте лицо и руки. Вымойте. Вы же не хотите, что бы Вера вас испугалась? Если нет — то приведите себя в порядок. Павел подчинился — медленно подошел к умывальнику. Тщательно вымыл лицо. Раны пощипывали от воды. Маленький ждал. Он сидел на стуле, закинув, ногу на ногу и смотрел на Павла. Клюфт чувствовал на себе его тяжелый взгляд.

— Как вы понимаете Клюфт, тут не пансион для почетных пенсионеров. И никакие свидания никому из арестантов не положены. Официально. Тем более всем пятьдесят восьмым. То есть вам. Враги народа вообще привилегий лишены.

— А вы, уже считаете, меня — врагом народа?

— Не я. Уголовный кодекс. И давайте оставим пустые пререкания. Павел смочил волосы. Потянулся за полотенцем, что висело на крючке. Он уткнулся в мягкую, белую ткань лицом — пахло свежестью. Пахло волей! Клюфт понял — как давно он не вдыхал аромат свежего белья?! Свежего воздуха — если чисто выстиранное полотенце приносит такое наслаждение?! Когда Павел вытер лицо и открыл глаза — то с удивлением увидел, что он остался в кабинете один. Один! Следователь исчез. Клюфт в растерянности покосился на стол. Уголовное дело — серая папка, ее не было. Скорее всего, Маленький, предусмотрительно убрал бумаги в сейф, а жаль! Сейчас бы ее схватить и сжечь! Превратить в пепел — этот узаконенный чернилами бред! Павел медленно прошел и сел на стул. Оглядевшись, он нервно пригладил волосы. Сердце тревожно колотилось в груди. Удары сыпались, как барабанная дробь. Клюфт почувствовал, что у него горит кожа на лице, словно он умылся не водой, а снегом. Заскрипела дверь, Павел, вздрогнул и затаил дыхание. В кабинет вошел Маленький. Он сурово смотрел на Павла — испепеляя его глазами. Ненависть, злоба и испуг — все перемешалось в этом взгляде! Клюфт невольно покосился за спину офицеру. Андрон тихо прохрипел:

— Арестованный вы предупреждены, обо всех правилах поведения на очной ставке. Обо всех. Сейчас вы увидите человека, помните — вы не имеете права до него дотрагиваться, говорить с ним без разрешения следователя и подавать скрытые сигналы! При любом нарушении я буду вынужден прервать процедуру допроса. Вам все ясно? — Маленький уставился на Павла. Тот сглотнул слюну и выдавил из себя:

— Да… Он предупредил. Он дал понять — Павел не может говорить с Верой! Не может! Он не может ей даже подать знак! Не может обнять ее! Что это за свидание и вообще! Значит, тут, будут посторонние! И они будут смотреть на них — пялиться своими глазами! Наблюдать за каждым движением! Но что, что Павел может сделать? Оказаться от встречи с Верой! Нет! Потребовать у следователя других условий? Да какие там условия! Он! Это человек уверяет — Вера него невеста! Его невеста! Он его враг! Соперник! Какие условия! Надо благодарить за то, что вообще он позволил увидеть ее! Верочку! Веру — единственного человека — ради которого еще есть смысл жить на свете! Павел тяжело вздохнул. В камеру зашел сержант. Он виновато уставился на Андрона и спросил:

— Там к вам привели. Ну, кого, вы вызывали. Вводить?

— Да, — Андрон медленно прошел в угол кабинета. Он не сел на свое привычное место за столом, а в углу на стул. Расстегнув верхнюю пуговицу — расслабил воротник гимнастерки. Андрон волновался, поэтому совсем и тихо вымолвил:

— Я предупреждаю вас. Клюфт, предупреждаю. Всего несколько минут. Всего. И все. Я не могу дать больше. И помните — тут будет свидетель. Он все слышит. Так, что никаких речей, что вы друг друга знаете. Никаких! Помните — ей может это повредить! Вы ее не знаете! Не знаете! Дверь распахнулась и на пороге появился сержант. Он, гостеприимно, словно слуга перед барином — махнул рукой:

— Проходите гражданка. Вот туда, — повернувшись, солдат громко прикрикнул. — Товарищ следователь! Гражданка Щукина доставлена по повестке. Как свидетель. Явилась добровольно! И в кабинет вошла она! Вера! Верочка! Грустные глаза. Грустные, печальные, глаза — первое, что заметил Павел. Она смотрела на него. Ее губы немного дрожали. Она волновалась. Девушка сделала несколько шагов и встала посредине кабинета. Она не могла оторвать взгляд от Клюфта. И он, наслаждался ею — любовался. Чудный маленький носик и тонкие, вразлет брови. Длинные волосы ржаного цвета аккуратно заколоты на затылке. Но, на губах нет ее чарующей немного грустной улыбки. Напротив — она очень печальна. Павел непроизвольно опустил взгляд ниже. Едва заметный маленький, упругий животик. Она прикрывает его руками, стесняется. Она изменилась. Она та и не та. Она стала взрослей. Вера смотрела испуганно и молчала. Андрон перервал паузу громким возгласом: