Пальмы в снегу

Девушка крепко обняла его, глаза наполнились слезами. Образ Фернандо Лаа, шагающего по аллее королевских пальм, который она нарисовала в своем воображении, стал нечетким.

Самолет приземлился вовремя, такси быстро домчало до вокзала. Три часа спустя Кларенс сошла в Сарагосе. Через несколько месяцев, когда запустят скоростной поезд, время в пути еще больше сократится. Машина стояла в гараже, можно было сесть за руль и сразу отправиться в деревню. Но она решила не ехать сразу: трудно было перестроиться, перед глазами все еще стояла пышная зелень острова. В этом отношении длительные морские путешествия прошлого века куда лучше – пока плывешь, можно подготовиться к следующему этапу жизни.

Но в своей городской квартире она никак не могла заснуть. Было холодно, и она мечтала об объятиях Инико. Почему все-таки он, а не Лаа? Лаа легкий в общении, без проблем летает с континента на континент, встречается с людьми… Но она выбрала Инико.

Кларенс улыбнулась. Возможно, вмешались духи, соединив их. У нее с Инико было одна общая черта: он никогда не покинет Бьоко, а она не сможет жить вдали от Пасолобино, хотя всю жизнь будет помнить яркие дни на острове. Возможно, будь им лет по двадцать, их прощание в аэропорту было бы куда драматичнее. Но они не подростки, и сознательно выбрали расставание. И ей бы стоило утереть слезы, потому что это глупо – принимать близко к сердцу то, чему не суждено быть.

Но как же она по нему скучает! Она слышала шум водопадов на пляже Морака, она видела скалу, к подножию которой принесла свой скромный дар, загадав желание… Она еще молода, и множество семян прорастут на дороге ее жизни, с помощью духов или без них. Но хватит ли у нее смелости собрать урожай?

Такие мысли преследовали Кларенс и на следующий день, когда она приближалась к воротам дома Рабалтуэ.

Первой выбежала двоюродная сестра. Даниэла крепко обняла ее и спросила:

– Ну, все случилось так, как ты и предполагала?

– Хочешь верь, хочешь – нет, – улыбнулась Кларенс, – но жизнь есть даже за пределами Малабо и Сампаки. И я верю, что вечеринки в Санта-Исабель были потрясающими.

Когда они вошли в дом, к знакомым чувствам добавилось ощущение, что в Пасолобино не хватает брата. И Кларенс вновь потянуло на остров.

Кармен постоянно подкладывала что-то в тарелку дочери.

– Бог знает, чем ты эти дни питалась!

– Ты ела черепах? А змей? – Даниэла все хотела знать.

– Змеиное мясо очень нежное и вкусное, – кивнул Хакобо. – А черепаховый суп – пища богов. Да, Килиан?

– Как и жаркое из обезьяны, – сыронизировал брат.

– Кларенс! – Глаза Даниэлы стали как две плошки. – Расскажи все!

– Я ела в основном рыбу. И мне понравился суп пепе.

Братья рассмеялись.

– О, смотрю, вы еще помните этот острый рыбный суп! А еще фрукты – ананасы, папайя, бананы…

– Жареные гвинейские бананы! – воскликнул Хакобо. – Какая вкуснота! В Сампаке у нас был повар-камерунец, который чудесно готовил десерт из них!

В доме царило радостное возбуждение, ее засыпали вопросами. Она рассказала о местных достопримечательностях, сообщила, что успела узнать о культуре буби. Но чудесная история о путешествии на восток острова, изобиловавшая названиями деревушек, была выдуманной – точнее, почерпнутой из лекций в университете Малабо. А вот рассказ о визите в Сампаку она приберегла напоследок.

Говоря о плантации, где по-прежнему выращивают какао, она вдруг поняла, что в столовой повисла полная тишина. Даниэла и Кармен слушали внимательно, Килиан безотрывно смотрел в тарелку, а Хакобо теребил кусок хлеба в руках.

Кларенс поспешила сообщить:

– Знаете, что меня больше всего поразило? Цветы на могиле дедушки Антона.

Кармен и Даниэла изумленно вздохнули, Хакобо застыл, Килиан поднял глаза и посмотрел на племянницу в упор, словно хотел убедиться, не лжет ли она.

– Вы не знаете, кто их приносит?

Братья нахмурились, оба отрицательно покачали головой.

– Сама я подумала, что это Симон, – сказала девушка. – Но нет, вряд ли.

– А кто такой Симон? – поинтересовалась Кармен.

– Дядя Килиан… В Сампаке я встретила человека, которого зовут Симон. Он сказал, что был твоим помощником.

Взгляд Килиана затуманился.

– Симон… – прошептал он.

– Вот это да! – воскликнул Хакобо с деланной веселостью. – Симон все еще жив и не уехал из Сампаки. Но как ты его нашла?

– Это он меня узнал, – пояснила Кларенс. – И сказал, что я похожа на вас обоих.

Про Маму Сад девушка решила пока ничего не говорить. «Потом, – подумала она. – Позже».

– Мне его представил человек, который работает на плантации. Его зовут… Инико.

Имя она произнесла почти что шепотом: он больше не был человеком из плоти и крови – он был героем истории, которую она рассказывала. Хакобо и Килиан многозначительно переглянулись.

– Инико? Что за странное имя! – произнесла Даниэла. – Красивое, но странное.

– Нигерийское, – пояснила Кларенс. – Его отец работал на плантации, когда там были отец и дядя. Моей… Его отца звали Моей.

Мужчины напряглись.

– Вы его знаете?

– На плантации работало полтысячи человек, – выдавил Хакобо. – Как их всех упомнишь?