Память крови

«Эвли[205] – это факир-колдун. Факиру необходим рот, иначе он не сможет говорить. Поэтому, когда он желает говорить, он выбирает рот какого-нибудь мёртвого… сомнамбула. Когда эвли желает говорить ртом другого, то он сначала выходит из себя, а затем входит в другого… Это он делает так… – мгновение татарин раздумывал, как получше объяснить это, потом ткнул пальцем в верхнюю часть диафрагмы, там где рёбра соединялись с грудиной. – Здесь находится душа. Эвли поднимает её, – он указал на свое горло, потом на ноздри, – сначала сюда, потом сюда. Затем он вместе с дыханием покидает своё тело и входит в мёртвого. Через нос, через шею, в грудь. Если тело мёртвого ещё не разложилось, то оно встаёт и оживает. Но мертвец теперь – эвли». «А что происходит тем временем с самим эвли?» – напряжённо спросила Поликсена. «Тело эвли подобно мёртвому, пока его дух находится в другом. Я часто видел факиров и шаманов. Они всегда сидят, как мёртвые. Это оттого, что их дух находится в других. Это называют авейша. Но факир может делать авейша[206] и с живыми людьми. Только эти люди должны спать или быть оглушёнными, когда в них входит эвли. Некоторые, особенно покойники, обладавшие при жизни очень сильной волей или те, кто ещё не исполнили до конца свою земную миссию, могут войти даже в бодрствующего человека, и тот при этом ничего не заметит; хотя даже такие сильные мертвецы предпочитают всё же использовать тело сомнамбул или просто спящих…» «У меня на родине, – продолжал татарин, – часто бывает так, что человек, который совершенно спокойно жил прежде, внезапно забывает своё имя и уходит прочь. Тогда у нас говорят: эвли или шаман овладел его телом. Шаманы, хоть и неверные, но и они могут то же самое, что эвли. Авейша не имеет ничего общего с Кораном. У нас боятся стать добычей покойника и если при пробуждении чувствуют себя не совсем так, как накануне вечером, то, чтобы снова освободиться, делают несколько энергичных выдохов». «А как ты думаешь, для чего мёртвые проникают в тела живых?» – спросила Поликсена. «Может быть, ради наслаждений. Может быть, пытаются наверстать когда-то упущенное. Или, если они жестоки, чтобы учинить великую резню». «Тогда вполне вероятно, что война…» «Конечно, – подтвердил татарин. – Всё, что люди делают против своей воли, порождено авейша – так или иначе. Если однажды люди кидаются друг на друга, как тигры, то здесь, конечно, не обошлось без авейша!» «А я думаю, они делают это потому – ну, потому, что они вдохновлены чем-… чем-нибудь; например, какой-нибудь идеей». «Вот это и есть авейша». «Значит, вдохновение и авейша одно и то же?» «Нет, сначала – авейша. Потом уже, из него, возникает вдохновение. Самого процесса авейша, как правило, не замечают. Но чувствуют восторг и полагают, что он возник сам по себе. Знай же: существуют различные виды авейша. Некоторые одной своей речью могут совершать с другими авейша… И всё равно это тоже авейша, только более естественное… Но с тем, кто полагается только на самого себя, никто в мире не сможет сделать авейша. Даже эвли или шаман». «И ты думаешь, что война возникла из-за авейша, сделанного с нами каким-нибудь эвли?..» «Кто верит только самому себе и думает прежде, чем действует, с тем ничто не сделает авейша».

Эта связь между такими историческими перипетиями как войны и т. д. и подобными практиками представляется нам весьма любопытной, поскольку имеет место всегда и остаётся крайне актуальной.

Тунгусские шаманы знают о существовании внешних признаков, указывающих на то, что человек одержим неким духом; обычно это называют «шаманской болезнью»: человек избегает света, общества других людей и какой-либо деятельности; он повторяет слова, внушённые ему духом, плачет, худеет и помногу спит.

Порой он в полном одиночестве остаётся в тайге и возвращается много дней спустя, подражая походке воплотившегося в него духа, чаще всего животного – волка, оленя и т. д. Это напоминает нам о вполне оправданных сомнениях Рене Генона относительно шаманизма, которые мы ранее уже приводили. Кроме того, есть признаки, отличающие человека, коему суждено быть шаманом: кровотечения из носа и рта у детей, метеоризм, астма, эпилепсия и обмороки; данные симптомы исчезают, когда «избранник» становится шаманом.[207]

К этому можно было бы добавить, что те, кто подготовлен к такого рода одержимости, как правило, демонстрируют случаи потери сознания и амнезии, каковые облегчают овладение ими.

Напротив, абсолютно традиционную форму практик такого типа мы обнаруживаем в кашмирском тантрическом шиваизме[208] и, в частности, в текстах важнейшего его представителя, Абхинавагупты: речь идёт об особом фундаментальном обряде, целью коего является передача определённых функций учителя и его просветлённого сознания ученику.