Память сердца

И вот я еду в скором поезде, лежу на верхней полке и с радостной улыбкой на лице смотрю сквозь мутное окно на мелькающие вдали холмы и перелески, на жёлтые станционные будки и серые столбы с чёрными провисшими проводами, на кучи грязного снега внизу и мутненькое небо сверху. Поезд мчится, вагон плавно покачивается, колёса: стук-стук-стук, стук-стук-стук, стук-стук-стук… Это стремительное движение наполняет душу восторгом. Ты словно бы летишь к прекрасной цели – чему-то неслыханному и невероятному, к неведомому счастью, которое ждёт исключительно тебя – там, в сияющей дали!

В 1989 году мне было двадцать восемь лет. Это многое объясняет.

Однако же не всем в жизни выпадает такое счастье. В том же вагоне (и в том же купе) я познакомился с человеком, который в возрасте двадцати восьми лет был арестован и предан суду – без всякой вины со своей стороны. В 1938 году он получил десятилетний срок и отбыл в места не столь отдалённые, где был судим повторно и приговорён уже к смертной казни, которую чудом избежал. Человек этот ехал из Челябинска в Красноярск: в этом городе он учительствовал до ареста. После Красноярска он планировал побывать в Канске, где провёл шесть месяцев в следственной тюрьме и где его нещадно били и ломали, а потом «сунули десятку» и отправили по этапу туда, куда, по меткому выражению простого русского народа, «Макар телят не гонял».

Дед мой – Лаптев Константин Фёдорович – был расстрелян в Иркутске как враг народа в том же 1938 году. А в Канске жила моя племянница (дочь старшего брата). К тому же оба эти города – Красноярск и Канск – были ближайшими соседями Иркутска. Каких-то тысяча километров – и ты там! Пустяки, по нашим меркам.

Общие темы у нас нашлись. Мы разговорились.