Память Света

Как только последний из них был уничтожен — по крайней мере, из тех, кого они увидели — Илэйн махнула Бергитте, чтобы та приблизилась. В воздухе остро пахло сожженной плотью. Илэйн сморщила нос и нагнулась с лошади, чтобы взять голову Бергитте в руки, Исцеляя женщине уши. Малыши брыкнулись, когда она это проделывала. Они всегда так реагировали, когда она кого-нибудь Исцеляла, или это только ее фантазии? Илэйн опустила руку, обняв живот, когда Бергитте отступила, оглядываясь.

Страж наложила стрелу, и Илэйн почувствовала ее тревогу. Бергитте спустила тетиву, и Драгкар отшатнулся от стенки в ближайшей палатке. Наружу вывалился шончанин, его глаза остекленели. Поедание было прервано в середине; бедняга уже никогда не будет в здравом уме.

Илэйн развернула лошадь и увидела группу шончанских солдат. Бергитте поговорила с ними и повернулась к Илэйн. Та только покачала головой, и Бергитте, поколебавшись, снова что-то сказала Шончан.

Охранники Илэйн снова окружили ее, наблюдая за Шончан с недоверием. Илэйн отлично понимала их настроение.

Бергитте махнула, и они двинулись дальше в прежнем направлении. Как только они тронулись с места, к ним приблизилась дамани с сул`дам и, на удивление, сделали реверанс Илэйн. Возможно, это Фортуона дала им приказ уважать иностранных правителей.

Илэйн помедлила, обдумывая дальнейшие действия. Она могла вернуться в собственный лагерь для Исцеления, но это займет время, а ей нужно было срочно поговорить с Мэтом. Какой смысл тратить дни на составление планов, если он все равно собирается их отбросить? Она доверяла ему — Свет, она должна доверять — но она все еще хотела знать, что он намерен делать.

Она вздохнула и протянула ногу к дамани. Женщина нахмурилась, затем взглянула на сул’дам. Казалось, обе восприняли это как оскорбление. По крайней мере, Илэйн так расценила их поведение.

Сул’дам кивнула, и ее дамани прикоснулась к ноге Илэйн чуть выше края ее ботинка. Крепкие ботинки Илэйн скорее подошли бы солдату, а не королеве, но она не собиралась ехать в бой в тапочках.

Небольшой ледяной шок Исцеления побежал по ее телу, и слух начал медленно возвращаться. Сперва послышались низкие звуки. Взрывы. Отдаленный грохот драконов, шум стремительной реки неподалеку. Несколько Шончан разговаривали. Следующими были средне частотные звуки, а потом стал слышен и весь спектр. Шум ударов, крики солдат, позывные горнов.

— Вели им Исцелить других, — обратилась Илэйн к Бергитте.

Бергитте подняла бровь, удивляясь, почему Илэйн просто не отдала приказ сама. Ну, эти Шончан уделяют пристальное внимание тому, кто и с кем может общаться непосредственно. Илэйн не окажет им такой чести и не станет говорить с ними напрямую.

Бергитте передала приказ, и губы сул`дам сжались в линию. Одна сторона ее головы была побрита; она была Высокородной. Свет, Илэйн снова удалось оскорбить ее.

— Я сделаю это, — сказала женщина. — Хотя почему любая из вас пожелала бы быть Исцеленной животным, выше моего понимания.

Шончан не доверяли и не позволяли дамани Исцелять. Во всяком случае, так они постоянно утверждали, но это не помешало им с явной неохотой все-таки обучить этим плетениям своих пленниц, теперь они воочию убедились, какое это преимущество в сражении. Однако из того, что слышала Илэйн, Высокородные редко принимали такое Исцеление.

— Поехали, — сказала Илэйн, двигаясь вперед. Она махнула своим солдатам, чтобы они остались и Исцелились.

Бергитте взглянула на нее, но протестовать не стала. Обе сели с седла и поехали дальше, в сторону сооружения, где размещался штаб Шончан. Одноэтажное здание, возможно, размером с маленький деревенский дом, расположенное в огромной расселине с южной стороны, у подножия Дашарского Выступа — они перенесли его с вершины, так как Мэт беспокоился, что он незащищен. А с вершины по прежнему будут время от времени наблюдать за сражением.

Илэйн позволила Бергитте помочь ей спуститься с лошади, Свет, она уже начала чувствовать себя неуклюжей. Она чувствовала себя кораблем в сухом доке. Илэйн остановилась на секунду, чтобы взять себя в руки. Плавные движения, эмоции под контролем. Она поправила волосы, оправила платье, затем прошла в здание.

— Во имя проклятого, — прорычала она, как только вошла внутрь, — ворчащего в стоге сена, двупалого троллока, что, по-твоему, ты творишь, Мэтрим Коутон?

Неудивительно, что это ругательство заставило ухмыльнуться его, как только он оторвал взгляд от карты на столе. Он был в шляпе и куртке поверх прекрасной шелковой рубашки, которая смотрелась так, будто была сшита специально, чтобы подходить по цвету и стилю к шляпе, как и кожаные вставки у нее на манжетах и вороте, кто-то старался, чтоб эти предметы туалета хоть как-то сочетались. Это попахивало определенного рода компромиссом. Но почему все-таки его шляпа повязана розовой лентой?

— Привет, Илэйн, — сказал Мэт. — Я так и думал, что скоро увижусь с тобой.

Он махнул на стоявший в углу комнаты стул, отделанный в цвета Андора, красный с золотом. В качестве дополнительной детали меблировки рядом на столике красовалась чашка горячего чая.