Память Света

— Перрин, послушай, парень, — ответил мастер Лухан, подавшись вперед. — Сегодня меня больше волнует, что завтра может вообще не наступить.

Перрин посмотрел на него и нахмурился.

— Сейчас самое время выжать из себя все до капельки, — сказал мастер Лухан. — Мы выиграли один бой, но Дракон Возрожденный свой еще не выиграл. Свет, я не думаю, что ты в чем-то ошибся. Это последняя наша возможность в этой кузнице. Этим утром решаются большие дела. Просто продолжай сегодня работать, пока не закончишь.

— Но если я потерплю неудачу?..

— Тогда ты отдал все, что мог.

— Я могу проиграть, только потому что выжал из себя все силы.

— Тогда, по крайней мере, ты не проиграл, потому что берег себя. Я знаю, это звучит плохо, и, может быть, я ошибаюсь. Но… все, о чем ты говоришь, было бы хорошим советом в обычный день. Но сегодня — он не обычный. Нет, клянусь Светом, он не обычный.

Мастер Лухан взял Перрина за руку.

— Ты можешь думать, что позволил зайти себе слишком далеко, но я вижу совсем другого человека. Перрин, я видел, что ты научился себя сдерживать. Я видел, как ты даже чашку с чаем держишь с необычайной деликатностью, как будто боишься ненароком разбить ее. Я видел, как ты пожимаешь людям руки, держа их ладони в своей очень осторожно, чтобы не стиснуть слишком сильно. Я замечал, как ты движешься, держась на расстоянии от всех, чтобы случайно не толкнуть кого-нибудь или не свалить что-то.

Для тебя такие уроки были полезны, сынок. Тебе нужно уметь владеть собой. Но теперь парень превратился в мужчину, который не знает, как преодолеть эти барьеры осторожности. Я вижу мужчину, который боится того, что может произойти, если он немного ослабит узду. Я понимаю, ты делаешь то, что делаешь, из страха причинить людям вред. Но Перрин… пора прекратить сдерживаться.

— Я не стану сдерживать себя, мастер Лухан, — запротестовал Перрин. — Правда, я обещаю.

— Разве в этом дело? Ну, может быть, ты прав, — от мастер Лухана донесся запах смущения. — Только посмотри на меня. Я веду себя так, будто это моё дело. Я не твой отец, Перрин. Мне очень жаль.

— Нет, — сказал Перрин, когда мастер Лухан встал, чтобы уйти. — У меня больше нет отца.

Мастер Лухан посмотрел на него с болью.

— То, что сделали те троллоки…

— Мою семью убили не троллоки, — тихо сказал Перрин. — Это сделал Падан Фэйн.

— Что? Ты уверен?

— Один из Белоплащников рассказал мне об этом, — ответил Перрин. — Он не лгал.

— Что ж, тогда, — сказал Лухан. — Фэйн. Он все еще там, не так ли?

— Да, — сказал Перрин. — Он ненавидит Ранда. И там есть еще один человек. Лорд Люк. Вы помните его? Ему приказано убить Ранда. Я думаю… Я думаю, они оба попытаются убить его до того, как все это закончится.

— Тогда тебе надо присмотреть, чтобы у них ничего не вышло, верно?

Перрил улыбнулся, потом обернулся на шаги в коридоре. И тут же в комнату вошла Чиад, и он почувствовал запах ее раздражения из-за того, что он почувствовал ее приближение. Следом за ней появилась Байн, вся в белом. А после них…

Масури. Он сам не выбрал бы эту Айз Седай. У Перрина губы поджались в тонкую полоску.

— Ты не любишь меня, — сказала Масури. — Я знаю это.

— Я никогда не говорил этого, — ответил Перрин. — Ты очень помогла мне во время наших путешествий.

— И все же ты мне не доверяешь, но в этом нет смысла. Ты хочешь восстановить свои силы, и, похоже, только я согласна это сделать для тебя. Хранительницы Мудрости и Желтые скорее спеленают тебя, как младенца, если ты захочешь уйти.

— Я знаю, — сказал Перрин, усевшись на кровать. Он колебался. — Мне нужно знать, зачем ты встречалась с Масимой за моей спиной?

— Я пришла, чтобы выполнить твою просьбу, — сказала Масури. От нее пахло насмешкой. — А ты говоришь мне, что не позволить оказать тебе эту услугу, пока я не отвечу на твои вопросы?

— Почему ты это делала, Масури? — повторил Перрин. — Выкладывай все.

— Я планировала использовать его, — сказала стройная Айз Седай.

— Использовать его?

— Повлиять на того, кто называл себя Пророком Дракона, это могло быть полезно, — она пахла смущением. — Это было другое время, лорд Айбара. До того, как я узнала вас. До того, как любой из нас узнал вас, — Перрин хмыкнул.

— Я была глупа, — сказала Масури. — Это ты хотел от меня услышать? Я была глупа, и с тех пор я многому научилась.

Перрин посмотрел на нее, потом вздохнул, протягивая руку. Это было ответ Айз Седай, но все-таки один из самых откровенных, которые он слышал.

— Сделай свое дело, — сказал он. — И спасибо тебе.

Она взяла его руку. Он почувствовал, как его усталость испарилась — её точно сдернули с него, как старое стеганое одеяло, и спрятали в маленькую коробочку. Перрин разом окреп, к нему вернулись силы. Он снова стал собой. И едва не подпрыгнул, поднимаясь на ноги.

Масури осунулась, опускаясь на его кровать. Перрин согнул руку, глядя на свой кулак. Он чувствовал, что теперь может бросить вызов кому угодно, даже самому Темному.

— Я чувствую себя просто замечательно.

— Мне говорили, что у меня хорошо получаются это плетение, — сказала Масури. — Но будь осторожен, оно…