Память Света

Перрин сделал то же самое. Он чувствовать след Губителя. Пятно панического пота. В сон, потом опять в реальный мир. Во сне Перрин бежал на четырех лапах, как Юный Бык. В реальном мире он был Перрином с поднятым вверх молотом.

Преследуя Губителя, он переходил из мира в мир так же часто, как моргал. Когда он натыкался на сражающихся, то прыгал в волчий сон и проходил сквозь силуэты из песка и клубящейся пыли, а потом вновь возвращался в реальный мир и продолжал идти по следу. Теперь перемещение происходило так быстро, что он буквально мерцал между двумя мирами с частотой сердцебиения.

Бум. Перрин поднял свой молот, перепрыгнув невысокий пригорок, вслед за ползущей впереди фигурой.

Бум. Юный Бык завыл, призывая стаю.

Бум. Теперь Перрин был совсем близко. Всего в нескольких шагах. Запах Губителя стал острым.

Бум. Духи волков появились вокруг Юного Быка, завывая от жажды охоты. Никогда еще добыча не была так заслужена. Никогда еще добыча не причиняла столько ущерба стае. Никогда еще человек не был так испуган.

Бум. Губитель споткнулся. Падая, он исчез, инстинктивно уходя в волчий сон.

Бум. Перрин взмахнул Матиаллейниром, украшенным изображением прыгающего волка. Того, кто парит.

Бум. Юный Бык метнулся к горлу убийцы его братьев. Губитель бежал.

Молот следовал за ним как привязанный.

И тут нечто, присущее этому месту, швырнуло Перрина и Губителя в водоворот спиральных вспышек между мирами. Вперед и назад, вперед и назад, вспышки мгновений и мыслей. Сполох. Сполох. Сполох.

Вокруг них умирали люди. То из пыли, то из плоти. Их мир рядом с тенями других миров. Люди в странной одежде и доспехах, дерущиеся звери разной величины и облика. Иногда Айил оборачивались Шончан, а потом обращались во что-то среднее между теми и другими, с копьями и светлыми глазами, но в шлемах, похожих на головы чудовищных насекомых.

Во всех этих временах, во всех этих местах молот Перрина наносил удары, и клыки Юного Быка сжимали шею Губителя. Он ощущал соленый, теплый вкус крови Губителя во рту. Он чувствовал, как дрожит молот, когда он бьет, и слышал, как трещат кости. Мир вокруг сверкал, как вспышки молний.

Все рассыпалось, содрогнулось, затем собралось воедино.

Перрин стоял на камнях в долине Такандар, и тело Губители распласталось перед ним с разбитой головой. Перрин задыхался, азарт охоты переполнял его. Все было кончено.

Он обернулся, с удивлением обнаружив, что окружен айильцами. Он хмуро посмотрел на них:

— Что вы делаете?

Одна из Дев рассмеялась:

— Похоже, ты станцевал великий танец, Перрин Айбара. Одно удовольствие смотреть на воинов вроде тебя и следовать за ними. Чаще всего им достается главное веселье.

Он мрачно улыбнулся, осматривая поле боя. Битва складывалась не в их пользу. Гончие Тьмы в кровожадном безумии терзали защитников человечества. Путь к Ранду был полностью открыт.

— Кто командует этим сражением? — спросил Перрин.

— Сейчас никто, — ответила дева. Он не знал ее имени. — Родел Итуралде был первым. Затем командование принял Дарлин Сиснера, но на его командный пункт упал Драгкар. Я уже много часов не видела ни Айз Седай, ни клановых вождей.

Ее голос звучал печально. Даже стойкие Айил были измотаны. Быстрый взгляд на поле битвы показал Перрину, что остатки Айил сражались там, где стояли, часто маленькими отрядами, пытаясь нанести максимальный урон врагу, прежде чем погибнуть. Стаи волков, которые сражались здесь же, были разбиты. Передаваемые ими образы были полны боли и страха. И Перрин не знал, что означает эта Тень, пузырящаяся пустыми лицами.

Битва была окончена, и Свет проиграл.

Рядом Гончие Тьмы прорвались через ряды Принявших Дракона, последний отряд, который еще сопротивлялся. Несколько человек пытались бежать, но одна из Гончих прыгнула на них, сбив нескольких на землю, и разорвав одного. Брызги шипящей слюны попали на остальных, и они упали, забившись в агонии.

Перрин опустил молот, затем встав на колени, снял плащ Губителя и, обмотав тканью руки, снова поднял молот.

— Не позволяйте их слюне попасть на вашу кожу. Это смертельно.

Айил кивнули, те, у кого были голые руки, обмотали их тканью. Они пахли разом и решимостью, и смирением. Если выбора нет, то Аийл готовы бежать навстречу смерти и смеяться ей в лицо. Мокроземцы считают их за это безумцами, но Перрин чувствовал правду. Айил совсем не были безумцами. Да, они не боялись смерти, но и не стремились к ней.

— Коснитесь меня, каждый из вас, — сказал Перрин.

Айильцы сделали, как он велел. Он перенес их в волчий сон — взять сразу так много людей было тяжело, все равно как гнуть стальной брус — но ему это удалось. Он перенес их на тропу к Бездне Рока. Духи волков собрались здесь, безмолвные. Сотни их.

Перрин перенес айильцев обратно в мир бодрствующих, поместив себя и свой маленький отряд между Рандом и Гончими Тьмы. Дикая Охота смотрела на них, злобные глаза поблескивали, как серебро, когда останавливались на Перрине.

— Мы останемся здесь, — сказал Перрин айильцам, — и будем надеяться, что кто-нибудь нам поможет.