Памяти Пушкина

Во всяком крупном вопросе бывает резкая критика, скептическое предубеждение, после которых чаще всего расчищается атмосфера, как после грозы, и солнце еще веселее глядит на возмущенную природу. Такова была бурная критика Писарева под названием «Пушкин и Белинский» («Русское слово», 1865 г., апрель и июнь; см. III т. Сочинений Писарева). Поклонник тургеневского Базарова, в собственном толковании, Писарев упрекает Белинского в такой же ошибке: «Если бы критики и публика поняли роман Пушкина («Евгения Онегина», героев которого – Онегина и Ленского – критик приравнивал к праздношатающимся джентльменам, Митрофанам, скучающим от кутежей, с детскими отрицаниями, а героине – Дон Кихоту – Писарев советовал бросить мужа, бросить затем Онегина и умереть или от нищеты, или от разврата, как героине), так как он сам его понимал, если бы они смотрели на него как на невинную и бездельную штучку, подобную «Графу Нулину» или «Домику в Коломне», если бы они не ставили Пушкина на пьедестал, на который он не имеет ни малейшего права, и не навязали ему насильно великих задач, которых он не умеет и не желает ни решать, ни даже задавать себе, тогда я и не подумал бы возмущать чувствительные сердца русских эстетиков моими непочтительными статьями о произведениях нашего т. н. великого поэта». Насколько были непочтительны отзывы Писарева о Пушкине, можно судить из множества выражений вроде: «Усыпительные творения Пушкина, легкомысленного версификатора, опутанного мелкими предрассудками, погруженного в созерцание мелких личных ощущений и совершенно неспособного анализировать и понимать ведшие общественные и философские вопросы нашего века, создавшего себе кумир самохвальством, столь ветхий, что перед ним преклоняется пишущее филистерство только по старой привычке и по обязанности службы». Одним словом, Писарев хотел доказать мыслящим читателям, что о Пушкине не стоит толковать и пора сдать его в архив, как старых поэтов вроде Державина и др. Писарев восстал против всякой эстетики, которую признавал еще Добролюбов, восстал во имя реализма, практического применения литературы к жизни, во имя ремесла. Пушкин, по мнению Писарева, – это только великий стилист, время которого уже прошло; настоящего поэта надо еще ждать, хотя вообще поэзия – только низший вид литературы. Очевидно, это крайний вывод из т. н. прозаического периода литературы после Гоголя.

Д.И. Писарев

Критика Писарева отвечала своему времени. Вот почему только Лонгинов и особенно Страхов сказали «несколько запоздалых слов» о брани Писарева на Пушкина. Страхов выступил единственным защитником Пушкина в 60-х годах, если не считать педагогических статей Водовозова. В двух статьях «Отечественных записок» 1866–1867 годов Страхов, опираясь на критики Каткова, А. Григорьева, объясняет глубокий смысл таких произведений Пушкина, как опозоренный Писаревым «Поэт», «Чернь», «Эхо», «Памятник», с одной стороны, и «Летопись села Горюхина», с другой стороны, в которой великий поэт «позволил себе лукавую и веселую дерзость. далеко превосходящую дерзости современных нам нигилистов».