Памятники поздней античной поэзии и прозы II-V века

Собака, конь и бык, утомлены стужей,
К жилищу человека подошли вместе.
Хозяин отворил им широко двери,
Впустил их, обогрел их у огня, жарко
На очаге пылавшего, и дал корму:
Коню — овса, работнику-быку — стручьев,
Собаку же пустил за стол с собой рядом.
За добрый тот прием они ему дали
От каждого по возрасту своей жизни:
Был первым конь, и потому из нас каждый
В начале жизни полон молодой спеси;
Второй даритель — бык: и вот, в годах зрелых
Мы тяжким мучимся трудом, копя деньги;
А третий, пес, нам злую подарил старость,
И оттого-то, Бранх, любой старик желчен,
И лишь к тому, кто есть ему дает, ласков,
Всегда ворчит и никогда не рад людям.

75. НЕУМЕЛЫЙ ВРАЧ

Жил-был на свете неумелый врач. Был он
К больному вызван. Ото всех больной слышал:
"Болезнь тяжка, но вылечить ее можно", —
А этот врач вошел и заявил мрачно:
"Готовься к наихудшему и жди смерти:
Не обману тебя, не утаю правды:
Тебе осталось жить всего одни сутки".
Сказал и вышел, и не приходил больше.
Поправился больной, уже гулять начал,
Но бледен был и еле волочил ноги.
Его однажды встретя, врач сказал:
"Здравствуй! Как поживают мертвецы на том свете?"
Больной ответил: "Пьющие струю Леты
Не ведают заботы. Но на днях Кора
И сам Плутон, преследуя врачей гневом
За то, что те мешают умирать смертным,
Всех поименно в грозный их внесли список.
Хотели и твое они вписать имя,
Но я к ним подошел, коснулся их скиптров
И побожился им, что ты не врач вовсе,
И что тебя оклеветали зря люди".

97. ЛЕВ И БЫК

Задумав против дикого быка хитрость,
Лев пригласил его к себе на пир после
Того, как принесут они богам жертвы.
Беды не чуя, бык пообещал: "Буду!"
Вот он приходит к логовищу льва, смотрит
И видит: перед ним кипят костры жарко,
Блестят ножи и топоры, кругом пусто,
А перед алтарем лежит петух, связан.
Бык повернулся и скорей бежать в горы.
Однажды встретив, лев его корить начал,
А бык: "Я приходил, и докажу это:
Страшна была там кухня, да скромна жертва".

ПРОЛОГ КО ВТОРОЙ КНИГЕ

Сын Александра, славного царя!
Басню Открыли нам сирийцы тех времен давних,
Когда у них царями Нин и Бел были[114]

.У эллинов рассказывать их стал детям
Мудрец Эзоп; а у ливийцев был первым,
Как говорят, Кибисс[115]. А я свои басни
Взнуздал блестящей золотой уздой ямба
И, словно гордого коня, подвел к Музе.
Но потекли в распахнутые мной двери
Поэты, чья гораздо мудреней лира:
Всегда они загадочно-темно пишут,
А сами все, что знают, у меня взяли.
Моя же речь прозрачна и проста будет,
Я понапрасну ямбам не точу зубы:
То закалив, то в меру притупив жало,
Веду рассказ я во второй моей книге.

109. РАК И ЕГО МАТЬ