Памятники русской архитектуры и монументального зодчества

Уточнив дату создания врат и приведя доводы в пользу их новгородского происхождения, можно вернуться к рассмотрению их резного убранства. Даже поверхностное знакомство с основными узорами, декорирующими бронзовые обкладки врат, не оставляет сомнения в их близости к восточной орнаментике. Поверхность дверей, за исключением заглубленных филенок с крестами, заполнена густо насыщенными резными узорами, проступающими на канфаренном фоне. Многообразная на первый взгляд орнаментика врат, по существу, сводится к двум основным схемам узора, заполняющим вертикальные и горизонтальные полосы обкладки. На них в своего рода медальонах-картушах изображены тюльпановидные цветы с различными завитками, листьями, стеблями. На вертикальных представлены своеобразные медальоны, очерченные широкими лентами, как бы образующими три чередующихся, переходящих друг в друга овала, на горизонтальных — того же типа распластанные шестилепестковые медальоны (по три на каждой обкладке) с вписанными в них «тюльпанами» на стеблях и чешуйчатым узором (центральный медальон). В вертикальных медальонах, завершающихся толстыми S-образными усиками (сверху и снизу), также размещаются различные тюльпановидные цветы, нередко с переплетенными стеблями и всяческими завитками. Вместе с тем резчик стремится разнообразить заполнение основных орнаментальных схем и медальонов, до предела насытить узорочьем всю поверхность врат. Так появляются дополнительные четырехлепестковые цветы-розетки, переплетенные ремни, неожиданно возникающие на канфаренном фоне стилизованные растительные завитки-фестончики и тюльпановидные цветы; мастер словно боится оставить свободное пространство.

Покрывало золотного бархата с могилы Роксоланы, жены Сулеймана Великолепного. Вторая половина XVI в.

И хотя некоторые мотивы этого узорочья встречаются в декоре согдийских и иранских серебряных изделий VII—IX вв., особо близких аналогий основным орнаментальным композициям «корсунских» дверей все же нет[60]. Явное сходство обнаруживают лишь такие элементы резного убранства врат и серебряных восточных сосудов, как чешуйки, грубоватые завитки-листья, пунсонный фон[61]. Однако в целом аналогии VII—IX вв. для врат середины XII в. не могут быть определяющими. При этом следует учесть, что оживленные связи Руси со Средней Азией к концу X в. прекращаются (дирхемный путь практически исчерпал себя). Мотивы среднеазиатской орнаментики в это время в восточноевропейском искусстве встречаются лишь в венгерских древностях, в так называемом «венгерском» варианте[62]. Эти обстоятельства вообще ставят под сомнение какую-либо прямую связь резного узорочья дверей с древнейшей орнаментикой Востока и соответственно позволяют сделать вывод о более позднем появлении орнаментальной резьбы на вратах Софийского собора. В этом плане в качестве определенной аналогии можно привести и такой памятник, как резные бронзовые врата Ватопедского собора, которые Н. П. Кондаков относил к работе константинопольских мастерских конца XIV или первой половины XV в., связывая их почему-то с даром Мануила Палеолога (1391—1425 гг.)[63]. Однако, судя по двум килевидным аркам, под которыми размещены литые фигуры архангела Гавриила и девы Марии, составляющие композицию «Благовещения», а также отдельным резным узорам[64], эти двери, вероятно, следует относить к развитому XV в.

Сами врата разделены поперечными и продольными полосами на четыре поля, каждое из которых в свою очередь обито 25 прямоугольными пластинами. На них резьбой, в глубь металла, нанесены различные узоры (ранее гравированные линии, по предположению Н. П. Кондакова, были затерты красной мастикой или киноварью), среди которых 32 двуглавых орла и василиска — «драконы с крыльями, львиными лапами и завившимися хвостами ящеров»[65]. Ряд других пластин, как замечает Н. П. Кондаков, имеют орнаменты «совершенно иной схемы и не византийского стиля, но западного: две птички, обернувшись головами в стороны, клюют плоды, напоминая узор на венецианских и флорентийских тканях»[66]. Среди растительных узоров, частично помещенных в двойных переплетениях овальных медальонов, как и на вертикальных обкладках «корсунских» врат, встречаются сходные кринообразные шишки и другие элементы декора. Любопытно, что некоторые узоры на пластинах ватопедских дверей как бы предвосхищают будущие растительно-цветочные формы, характерные для более поздней турецкой орнаментики. Очевидно, среди мастеров, участвовавших в украшении врат, был ремесленник, хорошо знакомый с мотивами восточной, но не столько традиционной, сколько более новой, орнаментики, складывавшейся на территории Османской империи[67].