Памятники средневековой латинской литературы X-XII веков

Однако приход роковых для науки сопоставлений с вероучением, период преследований и запретов еще не наступил, и в относительно свободной атмосфере зародились и даже успели достаточно развиться, в расширение тривиума, еще три гуманитарные науки. Первая из них — юриспруденция — расцвела пышно, оказалась практически совершенно необходимой и прочно закрепила свое положение на все последующее время. Вторая — история — сделала большой шаг вперед от хроник, начинавшихся от сотворения мира и мало интересовавшихся современной жизнью, и от сухих анналов, отмечавших только неурожаи, войны и явления комет; в XII в. появляются исторические сочинения обзорного характера на современные темы — истории крестовых походов, войн Фридриха Барбароссы, германского завоевания славянских земель и т. п. Наконец, третьей областью, в которой впервые высказываются критические и самостоятельные суждения, не подкрепляемые исключительно библейскими и святоотеческими цитатами, является философия, которая на столетие перестает быть «служанкой теологии», и лишь в XIII в. впадает в прежнее унижение. Именно этим наукам и надо посвятить несколько слов.

Интерес к юриспруденции зародился еще в последние десятилетия XI в. Средоточием занятий правом стала Болонья, где преподавал итальянец Ирнерий (1060—1140), политический советник императора Генриха V и графини Матильды Тосканской, сподвижницы и покровительницы папы Григория VII. Ирнерий впервые стал в своих лекциях разъяснять «Дигесты», ту почти забытую часть кодекса Юстиниана, которая сохраняла основные положения римского права и его метод строго логического юридического доказательства. Его толкования каждого юридического положения («глоссы») были углублены и распространены его четырьмя прославленными учениками — «глоссаторами». Болонская школа уже в 1088 г. стала считаться университетом, студенты стекались в нее из разных концов Европы, и образованные юристы немедленно находили применение своим знаниям при дворах королей, в их канцеляриях, в папской курии и в дипломатических посольствах. Одни из них были сторонниками папы, другие — императора и нередко выступали со своими полемическими сочинениями по поводу какого-либо спорного вопроса, но главным для них была все же их практическая деятельность, привлекавшая столько адептов, что в конце XII в. папа был вынужден наложить запрет на преподавание юриспруденции в парижской школе, отвлекавшее учащихся от занятий теологией.

Составление исторических сочинений, очень многочисленных в XII в., оставалось, главным образом, делом ученых монахов и епископов. Из них особо заслуживают упоминания англичанин Вильям Мальмсберийский (1080—1142), написавший «Историю английских королей» и «Историю английских церковных деятелей», систематизированную по епископствам; французский аббат монастыря Сен-Дени Сугерий (1081—1151), составивший биографию короля Людовика VI и «Отчет о своем управлении монастырем» с интереснейшими подробностями своей строительной деятельности (за которую его осуждал Бернард Клервоский); наиболее выдающимся историком этого века можно считать Оттона Фрейзингенского, родного дядю Фридриха Барбароссы, его советника и сподвижника, участника второго крестового похода. Его труд «История о двух государствах» написан под влиянием Августина (под двумя государствами подразумеваются государства земное и небесное, а VIII книга посвящена будущим судьбам мира), но это — одно из первых исторических сочинений, соединяющее в себе живое изображение современных событий с точки зрения их очевидца и участника — с попыткой общего осмысления их и единой продуманной концепцией.

Несколько особняком стоят анонимные истории крестовых походов, объединяемые под заглавием «Деяния франков и других воителей иерусалимских» и написанные, по-видимому, не представителями ученого духовенства, а непосредственными участниками военных действий: они дают пеструю фактическую картину удач и неудач, выпавших на долю крестоносцев.

Характерной чертой и упомянутых сочинений и ряда других, менее известных (например, «Хроники славян» монаха Гельмольда), является их чутье реальности, интерес к конкретной жизни и умение ее изображать. Этим объясняется и выход в свет первых автобиографий, обычно под заглавием «О делах своих» (таковы отчет Сугерия и сочинение валлийца Гиральда Камбрийского), и наиболее знаменитая автобиография Петра Абеляра под названием «История бедствий Абеляровых». Но это сочинение относится скорее уже к области философии, чем истории как таковой, и с ним мы вступаем в новую, очень важную область — философию.