Памятники средневековой латинской литературы X-XII веков

Последний, наиболее бедный раздел эпической латинской поэзии в XII в. составляют поэмы о современных событиях: это «Деяния Фридриха I», довольно скудное изложение походов Барбароссы; поэма «Лигурин», описывающая его борьбу с ломбардскими городскими общинами (по прозаическому сочинению Оттона Фрейзингенского) и дошедшая не полностью поэма «Солимарий» о первом крестовом походе. Автором двух последних поэм предположительно считается Гунтер из эльзасского монастыря Пэрис, доживший до 1220 г. Почти исключительно современная тематика господствовала в сочинениях итальянских поэтов этого времени, впрочем, немногочисленных и высокими поэтическими достоинствами не отличавшихся.

Три признака характерны для начинающегося к концу XII в. кризиса овидианского гуманизма. Во-первых, это нарастание эротики в овидианской поэзии, достигающее крайней формы в стихах Серлона Вильтонского или в анонимной «элегической комедии» о трех девушках. Это означает, что первоначальная привлекательность овидианского жизнелюбия уже перестала ощущаться писателями и читателями, и поэты в стремлении к успеху уже стараются быть «больше Овидиями, чем сам Овидий». Во-вторых, это географический сдвиг духовных центров овидианского гуманизма: из Франции он перемещается в Англию, сдвигается на периферию Европы, где опыт духовной культуры сравнительно меньше. Это значит, что в центральной Европе уже ощущается, пока бессознательно, неудовлетворенность гуманистическими идеалами прежнего периода, и приближается наступление какой-то реакции. Наконец, в-третьих, это социальный сдвиг овидианского гуманизма: появление вагантской поэзии. До сих пор овидианская поэзия была достоянием «элиты», ученых клириков, занятых богословием и «благородными науками», а поэзии отдававших свой досуг. Теперь она становится достоянием широких масс духовного сословия, люда неимущего, необеспеченного и озабоченного гораздо более мирскими делами, чем религиозными. Это и есть ваганты — прослойка европейского культурного общества, какой дотоле не было на Западе. Опускание овидианской поэзии в социальные низы — важнейший шаг в истории эмансипации светской литературы от религиозной. Появление вагантства — важнейший этап в социальной истории европейской культуры. Поэтому на вагантской литературе следует остановиться подробнее: она была последней и самой яркой стадией развития гуманизма XII в.

Слово «вагант» значит «бродячий». Это был почти термин, применяемый к тем священникам, которые не имели своих приходов, и к тем монахам, которые покидали свои монастыри (clerici, monachi gyrovagi). Такие безместные духовные лица, вынужденные скитаться из города в город и из монастыря в монастырь, существовали, конечно, во все времена. «Вагантом» мог быть назван Годескальк, еретический проповедник IX в., о своей неуживчивости во многих монастырях откровенно повествует историк XI в. Радульф Глабр, вагантская тоска по вольной жизни слышится в поэме «Бегство узника». Нравственность и дисциплина этих бродячих клириков, конечно, была весьма невысока, и церковь издавна старалась осуждать и пресекать эти дезорганизующие явления в своей системе. Еще в VII в. Шалонский собор осуждал бродячих клириков, распевающих «низкие и бесстыдные песни» — характерное свидетельство, указывающее, что уже в ту раннюю пору этот бродячий духовный люд естественно сталкивался в быту с бродячим светским людом — жонглерами и мимами — и перенимал их отношение к искусству.

Однако до XII в. ни в социальной, ни в культурной жизни Европы вагантство не играло значительной роли. Сколько-нибудь образованных клириков было мало, общественный спрос на их знания был очень велик, и всякий грамотный монах или священник мог быть уверен, что при желании найдет себе место в жизни — в приходе, в монастырской или соборной школе, в скриптории, в канцелярий какого-нибудь светского феодала.