Пан (пер. Химона)

Когда я началъ говорить объ этомъ съ Гланомъ, онъ отнесся къ этому очень легкомысленно, какъ-будто это не имло никакого значенія. Но я этого не забылъ. Онъ смялся и улыбался совсмъ не мн, а Маггіэ, когда мы проходили мимо хижины.

— Что это она все время жуетъ? — спросилъ онъ меня.

— Не знаю, — отвчалъ я;- на то ей и губы даны, чтобы жевать.

Между прочимъ это не было для меня новостью, что Маггіэ все время что-нибудь жуетъ; я это давно замтилъ. Но она жевала не бетель, ея зубы и безъ того были блы; напротивъ, у нея была привычка жевать всевозможныя вещи, она совала все въ ротъ и жевала, какъ-будто это было что-нибудь очень вкусное. Чтобы бы то ни было, — монеты, клочки бумаги, птичьи перья — она все жевала. Но, во всякомъ случа, это была не причина, чтобы унижать ее, она все-таки была самой красивой двушкой въ деревн; но Гланъ завидовалъ мн, вотъ въ чемъ дло. На слдующій вечоръ мы примирились съ Маггіэ и о Глан совсмъ позабыли.

III

Прошла недля; мы каждый день ходили на охоту и стрляли много дичи. Однажды утромъ, какъ только мы вошли въ лсъ, Гланъ схватилъ меня за руку и прошепталъ:- Стойте! — въ ту же самую минуту онъ прикладываетъ винтовку къ щек и стрляетъ. Онъ попалъ въ молодого леопарда. Я тоже могъ бы въ него выстрлить, но Гланъ оставилъ честь за собой и выстрлилъ первый. — Какъ онъ будетъ теперь хвастать! — подумалъ я. Мы подошли къ мертвому зврю, онъ убитъ наповалъ, лвый бокъ разорванъ, пуля засла въ спин.

Я ужасно не люблю, когда меня хватаютъ за руку, а потому я сказалъ:- Я тоже могъ бы сдлать такой выстрлъ.

Гланъ посмотрлъ на меня.

Я опять говорю:

— Вы, можетъ-быть, не врите, что я могъ бы это сдлать? — Гланъ ничего не отвчаетъ. Вмсто этого онъ опять показываетъ свою ребячливость и стрляетъ вторично въ мертваго леопарда, на этотъ разъ въ голову. Я смотрю на него, какъ съ неба свалившись.

— Да, — говоритъ онъ въ поясненіе, — я не хочу, чтобы говорили, что я попалъ леопарду въ бокъ. Для его тщеславія было непріятно, что онъ сдлалъ такой простой выстрлъ; всегда онъ хотлъ бытъ первымъ. Какъ онъ былъ глупъ! Но это не мое дло, я не буду его изобличать.

Вечеромъ, когда мы вернулись съ мертвымъ леопардомъ въ деревню, собралось много туземцевъ посмотрть на него. Гланъ сказалъ только, что мы застрлили его утромъ, и больше не хвалился этимъ. Маггіэ тоже появилась.

— Кто его застрлилъ? — спросила она.

И Гланъ отвчалъ:

— Сама видишь, два выстрла. Мы застрлили его сегодня утромъ, когда вышли. — И онъ повернулъ звря и показалъ ей об раны — одна въ бокъ, другая въ голову. — Сюда попала моя пуля, — сказалъ онъ и указалъ на рану въ боку; въ своей ребячливости онъ хотлъ оставить за мной выстрлъ въ голову.

Не стоило поправлять его, и я такъ и оставилъ. Гланъ началъ угощать туземцевъ рисовой водкой, и каждому онъ давалъ пить, сколько кто хотлъ.

— Вы оба его застрлили, — сказала Маггіэ про себя, и однако она смотрла все время на Глана.

Я отвелъ ее въ сторону и сказалъ:- Почему ты все время смотришь на него? Разв я не стою рядомъ съ тобой?

— Да, правда, — отвчала она.

— А знаешь — я приду сегодня вечеромъ.

Какъ разъ, на слдующій день, Гланъ получилъ то письмо. Нарочный привезъ ему письмо съ рчной пристани, оно совершило обходъ въ 180 миль. Письмо было написано дамской рукой, и я подумалъ про себя, что, оно, вроятно, отъ его прежней пріятельницы, высокопоставленной дамы. Прочитавъ его, Гланъ нервно разсмялся и далъ посыльному лишнюю бумажку за то, что онъ его принесъ. Но это продолжалось не долго, потомъ онъ сталъ молчаливымъ и мрачнымъ, и ничего другого не длалъ, какъ только пристально смотрлъ прямо передъ собой. Вечеромъ онъ напился въ обществ стараго карлика изъ туземцевъ и его сына, онъ обнималъ также и меня и хотлъ меня непремнно заставить пить вмст съ нимъ.

— Вы сегодня вечеромъ такъ любезны, — сказалъ я.

Тогда онъ разсмялся очень громко и отвчалъ.

— Вотъ мы сидимъ здсь въ самой глубин Индіи и стрляемъ дичь, не правда ли? Разв это не смшно? Такъ за здоровье всхъ царствъ и государствъ, за здоровье всхъ красивыхъ женщинъ, замужнихъ и незамужнихъ, далекихъ и близкихъ. Хо-хо! Представьте себ мужчину и женщину, которая длаетъ ему предложеніе, замужняя женщина!

— Графиня, — сказалъ я насмшливо.