Паноптикум

— Правильно, — согласился начинающий грабитель. — Конечно, и нас, молодежь, нельзя осуждать так безоговорочно. Вы только поставьте себя на мое место, господин Добак. Сколько нам приходится по нынешним временам работать. Сначала надо основательно подготовиться: составить план, ознакомиться с местностью, продумать все детали. Скажем, сегодня ночью я хочу проникнуть в такую-то квартиру. Для этого надо сначала установить, сколько человек живет в ней, когда уходит главный съемщик, имеются ли другие квартиранты? Потом до закрытия парадного надо проникнуть в дом и где-нибудь спрятаться, сидеть, притаившись, несколько часов подряд, рисковать своей свободой. Наконец наступает момент, когда можно проникнуть в квартиру, но и для этого нужна предварительная подготовка, так сказать, специальное образование, потому что теперь люди не удовлетворяются каким-нибудь там плохоньким замочком, а снабжают двери всякими сложными механизмами, запорами, шпингалетами, цепями, болтами, американскими замками, верхними и нижними задвижками, а в окна вмуровывают решетки, и все это, чтобы оградить себя от нас. Вот бедным грабителям и приходится прибегать к помощи тридцати, а то и сорока различных инструментов, если они хотят заниматься своей профессией и содержать семью, как все приличные люди, а не как разные там халтурщики. Если бы вы знали, господин Добак, какое это трудное занятие. Привычки в нашем ремесле не бывает: каждый раз идешь на дело и волнуешься, как артист перед выходом на сцену. Вам, может быть, покажется невероятным, но даже самый опытный взломщик нервничает всякий раз, когда приступает к работе.

Теперь предположим, все сошло гладко, никто тебя не заметил — ни дворник, ни соседние квартиранты, — отмычки действуют отлично, запоры преодолены, и ты проникаешь в квартиру, открываешь шкаф и вдруг обнаруживаешь, что кто-то уже побывал здесь до тебя. Вы только представьте себе, господин Добак, что может чувствовать грабитель-профессионал, когда обнаруживает, что кто-то побывал в квартире до него, кто-то, кому не пришлось прибегать к отмычкам, ждать темноты, прятаться и дрожать. Этот кто-то пришел днем, позвонил, ему открыли дверь, с ним были милы и любезны, а он на глазах у квартирантов вынес все их добро, и никто не посмел сказать ему ни слова, с ним здоровались и прощались, а полицейский побежал бы к нему на помощь, если в том появилась бы надобность.

Какими неучами чувствуем себя мы, домушники, перед таким специалистом. Еще до нашего появления он уже вывез из квартиры картины, столовое серебро, мебель, ковры, пианино, книги, приданое хозяйских дочек, фамильные драгоценности, — одним словом, господин Добак, он взял все, абсолютно все, даже такие вещи, которые мы, честные грабители, никогда не забираем. И ничего не оставил нам. Ничего.

На глазах юноши показались слезы, он весь дрожал от волнения. Добак утешал его:

— Не волнуйтесь так. Выше голову. Не надо отчаиваться. Каждая профессия имеет свои трудности, надо уповать на лучшее.

— А мне на что уповать? — спросил писателя начинающий вор. — Мы, грабители, не входим ни в какую организацию, мы просто мелкие предприниматели, не пользующиеся ничьей поддержкой. А они…

— Кто «они»? — перебил его Добак.

— Государственные грабители, судебные исполнители Венгерского королевства, о них ведь я говорю. О, до чего они ловки, до чего беспощадны! Они во всем опережают нас. Вот и здесь, у вас, господин Добак… Я даже еще не видел ваших шкафов, но мне достаточно посмотреть на стены, где еще видны следы от картин, на пол, где уже нет ковра. И отсюда все унесли! Напрасно сидел я в мусорном ящике, напрасно потерял несколько дней на изучение местности! Я вижу, что вы, господин Добак, порядочный добросердечный человек, что вы помогли бы мне если бы сумели. Но вы не можете, господин Добак, вы ничем не можете мне помочь, у вас у самого ничего больше нет.

— Ничего, — покорно согласился с ним Добак. — Именно так, как вы это отметили. Я тоже всегда боялся грабителей. Мелких грабителей. Но на прошлой неделе, как-то утром, остановился перед моим домом грузовик, за моими вещами пришли трое и унесли все, даже письменный стол, хотя по существующим законам государство не имеет права накладывать руку на предметы, необходимые человеку для его профессиональных занятий. У меня нет ничего, дорогой друг. Мне даже нечем вас угостить. Была у меня одна штука копченой колбасы, да и ту мне пришлось отдать судебному исполнителю, чтобы он оставил мне диван, вот этот самый… Я беден как церковная крыса, у меня даже на завтрак ничего нет — Венгерское королевство украло у меня последнюю булку.

— Это просто ужасно! — воскликнул юноша, в замешательстве моргнул несколько раз и переступил с ноги на ногу. — Значит, у вас ничего нет?

— Ничего! — повторил Добак и безнадежно развел руками.

— Гм… Гм… Я не хочу вас обидеть, но… — Юноша полез в карман и вытащил оттуда два пенгё.

— О! — растроганно произнес господин Добак.

— Но… но… но… — стал заикаться молодой человек и, отвернувшись в сторону, сунул господину Добаку монету.