Пансионат

Оглядев последний раз балкон, Рысь возвращается в душный номер, натягивает шкурку, завязывает сандалии. Костюм уже не по сезону, особенно с утра, но ей все равно. Смотрит на снова похрапывающую Белору — не с отвращением даже, а с брезгливостью, будто на заспиртованную жабу из чьей-то любимой коллекции. Потом на всякий случай — на какой? — заглядывает в другую комнату. Пес и Контесса дрыхнут, развернувшись друг к другу спутанными затылками. Рыська прикрывает дверь, забегает в ванную наскоро умыться и выходит в коридор.

Ее гулкий топот по лестнице разносится, наверное, на весь пансионат: тоже мне, Рысь, бесшумная охотница, высокородная Фелина. Никогда она не умела двигаться грациозно и тихо. И наплевать.

В вестибюле квадратная женщина в белом халате моет пол. Тянет широченную швабру из конца в конец, оставляя мокрую скользкую полосу. Не оборачиваясь, рявкает:

— Куда по мытому?!

Рыська вздрагивает, поскальзывается и стремглав бежит к выходу.

Уже на лестнице в парк ей приходит в голову, что можно было спросить про Тима, он же должен был пройти мимо нее, этой — если вообще выходил из пансионата. Но возвращаться абсолютно немыслимо. Сечет мелкий дождь, охлаждая и успокаивая бедную больную голову; хорошо. А Тим пошел купаться, вдруг со всей ясностью догоняет Рыська, нет, ну надо же было настолько стормозить, он же вечером говорил, будто хочет пойти купаться с утра, до завтрака. И она ведь еще сказала, что тоже не против пойти. Почему он не разбудил ее?!

Она поднимает лицо навстречу дождю. Огромное дерево (платан?) зябко подрагивает под каплями своими крупными, узорно вырезанными листьями желто-коричневого цвета.

— Рысь?

От испуга и неожиданности она оступается с дорожки. Это имя, настоящее ее имя, произнесенное чужим голосом — нонсенс, а значит, опасность. Человек ступает ей навстречу из-за поворота. Рыська смотрит, узнает, переводит дыхание. Студент из полулюкса напротив, они же знакомились тогда в столовой, и она называла ему себя…

Его имени она, правда, не помнит.

— Ты куда? — спрашивает он, поправляя очки, сплошь обсаженные мелкими каплями, странно, как ему вообще удается что-то в них видеть и кого-то узнавать.

— Купаться, — неизвестно зачем отвечает Рыська.

Студент кивает:

— А-а. Объявление видела?

— Какое?

— Новое. Про собачку.

Какую еще собачку, не может сообразить Рыська. Что он вообще от меня хочет? Она ступает было вперед, но студент стоит посреди дорожки и даже не думает посторониться.

— Хотел бы я знать, кто их вешает, — раздумчиво говорит он, — эти объявы. Явно не кто-то из наших, не из пансионата. И зачем. Ну, с первой понятно, им нужно было вычленить из нашей среды неформального лидера. Но с этой собачкой… кому она, кроме Анны Георгиевны и той, второй бабки, вообще нафиг сдалась?

— Лидера? — тупо переспрашивает Рыська.

Парень почему-то сильно воодушевляется:

— Ну да. И смотри, что получилось: допустим, моральный авторитет у нас есть, писатель. И то скорее по его же самоощущению, чем по восприятию остальными. Есть интеллектуальный авторитет, японский инженер, но против него тем более слишком много всего. А вот авторитета харизмы и силы, который мог бы реально… Лично я пока не вижу. И они, наверное, не видят тоже.

— Кто они?

Студент снимает очки. Пытается протереть их краем мокрой футболки, щурится, глядя на образовавшиеся мутные разводы. Широко зевает, не прикрывая рта.

— Спать хочу, — поясняет он. — Лазил, блин, всю ночь, как дурак… А собачку я искать не пойду, мне, если честно, пофиг собачка. И тебе тоже, правда, Рысь? Интересно, кто вообще пойдет. Всем же все пофиг.

Он шагает прямо на нее, и Рыська едва успевает посторониться, пропуская; ноги в сандалиях окунаются в мокрую траву. Студент проходит мимо, взбегает по лестнице, хлопает дверь корпуса — и все. Как будто его вообще никогда не было. Этот пансионат, вдруг понимает Рыська, населен призраками, точь-в-точь как раньше весь остальной обитаемый мир. С которым у нее всегда было взаимное соглашение о ненападении, непересечении, параллельности. Точно так же и здесь, ничего не изменилось. И единственное, что имеет отношение к реальности и значение…

Где Тим?

Она идет по парку напрямик, срезая петли дорожки по скользкому склону, хватаясь для страховки за мокрые стволы деревьев. Сизое море фрагментарно мелькает впереди. Надо было взять полотенце и окунуться, запоздало жалеет Рысь, вода наверняка намного теплее воздуха…

Спускается на набережную.

Стоит ей оказаться на открытом месте, не защищенном деревьями, как дождь припускает с обновленной силой, промокшая насквозь рысья шкурка прилипает к телу, но по-настоящему холодно пока не становится, холод настигнет потом. Жмурясь от капель, Рыська вертит головой, высматривая Тима. Но его нет нигде. Ни фигуры на пляже, ни головы в сером дырчатом море, ни вещей на берегу. Нет и не было никогда.